Турция – Сирия – Ирак: реализуемы ли планы по созданию «полосы отчуждения»?

Турция выказывает готовность к частичной нормализации отношений с официальным Дамаском, однако исключительно на своих условиях. 25 августа президент Реджеп Эрдоган в очередной раз заявил о намерении установить сплошную буферную зону по периметру границ с Сирией и Ираком, с целью защиты от курдских вооружённых группировок: «Мы не прекратим нашу борьбу, пока не обезопасим наши южные границы от края до края коридором, простирающимся на глубину 30 километров». При этом операции турецкой армии на территории южных соседей будут продолжаться и впредь в соответствии с ранее выработанным планом. Таким образом, дан недвусмысленный ответ на требование Дамаска о выводе из Сирии турецких войск и о прекращении поддержки «вооружённой оппозиции».

Публично озвученное намерение Анкары создать сплошной 30-километровый пояс безопасности ведёт отсчёт, по крайней мере с 2019 года. В северном Ираке противостояние курдским отрядам в высокогорных районах привело к расширению подконтрольной туркам территории, однако без чётких границ. И вот теперь, похоже, Турция переходит политике более тесного сопряжения целей в Ираке и Сирии, отмечает политический обозреватель Фехим Таштекин.

Приоткрывая двери для диалога с Дамаском, Турция стремится сохранить за собой право проводить в 30-киломатровой пограничной зоне военные операции даже в случае гипотетического ухода из Сирии. Не исключено, что такой подход может обсуждаться на переговорах по новой редакции «Аданского соглашения» 1998 года, которые в Москве считают основной для примирения между соседними странами. Данный документ был подписан после высылки под давлением Анкары правительством Хафеза Асада из Сирии лидера Рабочей Партии Курдистана Абдуллу Оджалана.  В Анкаре соглашение трактовалось как предоставление права преследовать боевиков «РПК» на глубину 5 километров вглубь сирийской территории, что оспаривается Дамаском. В официально опубликованном тексте положение о праве Турции на действия в приграничной зоне отсутствует, что в Турции объясняют неким секретным пунктом. В письме МИД Турции в Еврокомиссию упоминается о приложении к соглашению, согласно которому «сирийская сторона понимает, что её неспособность принять необходимые меры и обязанности по обеспечению безопасности, изложенные в этом соглашении, даёт Турции право принимать все необходимые меры безопасности в пределах 5 км вглубь сирийской территории».

Сирийцы обязывались закрыть лагеря «РПК» и прекратить любую деятельность этой организации на своей территории, передавать турецким властям захваченных боевиков и препятствовать их перемещению через Сирию в третьи страны. Во исполнение всех этих мер Анкара и Дамаск устанавливали прямую телефонную связь и рабочие группы.

Не будучи взаимно ратифицированным и не являясь таким образом полноценным международно-правовым документом, «Аданское соглашение» в той или иной мере исполнялось до 2011 года, когда курс Анкары на свержение «режима Асада» и на поддержку сил международного терроризма создал принципиально новые реалии. Упоминание о совместно патрулируемой 30-километровой зоне (от Евфрата до Тель-Абъяда и от Рас-эдь-Айна до границы с Ираном, исключая Камышлы), которую должны покинуть курдские формирования, содержится в «ноябрьском» российско-турецком соглашении 2019 года.

Как упомянуто выше, военное присутствие Турции в Сирии видится в Дамаске фундаментальным препятствием на пути к примирению. По мнению близкого к МИД САР журналиста Саркиса Кассарджяна, вывод турецких войск может позитивно сказаться на процессе подготовки новой редакции «Аданского соглашения», однако пока доверия к соседям нет. Информационные и дипломатические заходы из Анкары рассматриваются в Дамаске как манёвры, нацеленные на повышение шансов Эрдогана и его партии победить на выборах 2023 года. Изначально приветствовав миллионы сирийских беженцев, нынче, находясь под огнём критики со стороны оппозиции и на фоне растущего насилия на социально-экономической почве, глава государства вынужден занимать более жёсткую по отношению к ним позицию, вплоть до угроз депортации в те самые «буферные» районы на севере Сирии.

По словам официальных лиц в Дамаске, «необходимы конкретные шаги, чтобы мы могли доверять [Турции]. Вывод войск и прекращение поддержки террористов являются наиболее важными шагами. Другие вопросы можно обсудить позже». По неофициальной информации, именно в силу этих разногласий зашли в тупик июльские переговоры Хакана Фидана и Али Мамлюка в Москве. В случае гипотетического (скорее, фантасмагорического) выполнения условий Сирии «возможное новое соглашение вполне может охватить полосу глубиной 30 километров»; при этом «самое главное – получить одобрение Дамаска и координировать все с ним». Кроме того, стороны должны обрести согласие в том, кого они считают террористами. По мнению Дамаска, курдские «Отряды народной самообороны» и «СДС» таковыми не являются. В части потенциальной новой турецкой военной кампании на севере Сирии, её правительство вряд ли оставит такой шаг без ответа – независимо от того, какую позицию займет Россия.

Со своей стороны, сирийские курды, обеспокоены возможным турецко-сирийским сближением с прицелом на ликвидацию автономии «Рожавы», хотя мало кто ожидает, что Дамаск начнет войну с курдами ради примирения с Анкарой. По мнению одного из представителей местной администрации, «Турция пытается вовлечь [сирийское] правительство в совместные действия против автономной администрации. Но мы считаем, что режим не пойдет на риск борьбы с автономной администрацией. Это было бы самоубийством». Тем не менее, нормализация отношений между двумя сторонами «не пойдет на пользу сирийскому народу и автономной администрации в частности». Со своей стороны, Россия пытается сблизить Дамаск и курдскую автономию, однако насколько это будет эффективно с учетом заметного влияния США на северо-востоке – вопрос по-прежнему открытый.

Что касается Ирака, то там недовольство экспансией Анкары заметно возросло после убийства нескольких туристов в одной из горных «туристических» деревень на севере страны. В то же время, массовые протесты «садристов», фактический хаос и безвластие в Багдаде практически исключают какие-либо ответные действия, предоставляя Анкаре более широкие возможности к сепаратным договорённостям с Эрбилем (Курдский автономный район).  Протокол о безопасности, подписанный в 1984 г. ещё с режимом Саддама Хусейна, допускал трансграничные операции (на глубину от 5 до 10 километров) до истечения срока его действия в 1988 году. После 1991 года Анкара по вполне понятным причинам не запрашивала согласия Багдада на трансграничные операции. В последние годы аванпосты турок установлены на приграничных высотах Иракского Курдистана в Хафтанин, Метине, Авашине и Хакурке. По словам курдского журналиста Омера Куртгозу, «РПК» изменила свою тактику в сторону небольших групп, опирающихся на некоторые труднодоступные горные долины. Несмотря на тесные связи с правящей в Эрбиле «Демократической партией Курдистана» и на подписанное в 2018 г. соглашение, полного контроля добиться не удалось, и это вряд ли это получится сделать в ближайшей перспективе, тем более что в Тегеране едва ли одобрят широкомасштабные военные операции Анкары в Кандильских горах вдоль ирано-иранской границы, где предположительно базируется руководство «РПК».

В любом случае, эйфория вокруг наметившихся турецко-сирийских контактов выглядит явно преждевременной – равно как и намерение Эрдогана навести хотя бы частичный «порядок в беспорядке», порождённом не без его прямого участия.

Андрей Арешев