А вы говорите — карнавал: в Театре Комиссаржевской показали «Трехгрошовую историю»
Новая постановка Алексея Франдетти ожидалась зрелищной и карнавальной. И что же — все правда. Только зрелище здесь печальное, а карнавал заканчивается в миноре. Впечатлиться мастерски преподнесенным материалом у зрителя получится, а вот беззаботно «оттянуться» — ни в коем случае.
Алексей Франдетти — особое имя в современном русском театре. Режиссер в своих постановках всегда умеет нащупать нерв, так что равнодушия при новости об очередной его премьере не бывает. А обсуждения этих спектаклей в соцсетях и вовсе часто сопровождаются до предела накаленной лексикой.
«Опере нищих» Джона Гея при всей ее архаичности в Петербурге повезло: пару лет назад Петр Шерешевский поставил спектакль «Опера нищего», на который до сих билет достать невозможно. Рискованный ход переноса действия в девяностые под музыку группы «Лесоповал» — здесь так легко свалиться в банальность и дурной вкус — сопровождается блистательной игрой актеров-протагонистов, да и остальной состав на высоте.
В новом спектакле Театра имени Комиссаржевской «Трехгрошовая история» все несколько сложнее. Во-первых, Алексей Франдетти отказывается от хронологического «оживляжа» и вместе со своими актерами остается во времени первоисточника. И это уже весьма рискованно, если говорить о восприятии премьеры публикой: зрителю предстоит проделать куда большую работу, погружаясь в давние исторические реалии, а не в то, что еще на памяти у большинства из сидящих в зале. Во-вторых, музыка — а «Трехгрошовая история» заполнена ею беспредельно. До оригинала, сочиненного Иоганном Кристофом Пепушем в 1728 году, дело, конечно, не дошло — и, тем более, до новаторского варианта Бенджамина Бриттена. Но зонги Курта Вайля тоже не подарок для актеров, здесь нужно расстараться. Забавно, что появлению «Трехгрошовой» в Петербурге предшествовали слухи о том, что в одной из партий выйдет сама Лариса Долина — я услышал эту весть в изложении нескольких сведущих персон, которые ранее не были замечены в пустопорожней болтовне. Уж не знаю, была ли это просто молва или подпольное промо, но постановка Франдетти обошлась без участия «всенародной любимицы».
Вместо этого режиссер посчитал необходимым дополнить труппу приглашенными артистами музыкального театра. Звезды мюзиклов Иван Ожогин и Кирилл Гордеев вышли в образах главного героя Макхита (Мэкки-ножа) и его друга-предателя, начальника лондонской полиции Брауна, а Евдокия Малевская стала молодой женой Мэкки Полли. Если Ожогин и Гордеев — это заведомо козырные карты, то про Малевскую разговор отдельный. Я не считаю себя таким уж старым человеком, но эта исполнительница успела вырасти на моих глазах. Когда она вышла на сцену театра «Санктъ-Петербургъ оперы» в партии царевича Федора в «Борисе Годунове», будучи совсем юной, стало понятно, что это начало пути как минимум весьма талантливой исполнительницы. И путь оказался светлым и благополучным, включающим как успех в петербургских мюзиклах, так и появление на академических сценах — в Михайловском и Мариинском театрах, в Опера Бастий. В «Трехгрошовой» актриса оказалась после крайне удачного выступления в другом спектакле Франдетти, а-капельном мюзикле «Айсвилль», где она сыграла роль второго плана и удостоилась в 2025 году «Золотой маски».
В нынешней премьере Евдокия Малевская предстала в исключительно высокой музыкальной форме, ее вокал я счел самым примечательным и запоминающимся. Если же говорить собственно о музыкальном тексте спектакля, то решение использовать сочинения Курта Вайля могло стать и сильным, и слабым местом спектакля. Его зонги сложны, это не что-то напевное и прелестное, отзывающееся в сердцах и ушах благодарной публики на выходе из зала. Ну разве что кроме лейтмотива постановки — мирового хита «У акулы в пасти зубы», который, действительно, может запомнить любой. Такой непростой материал был интерпретирован и воплощен исполнителями блестяще, я во время прослушивания пребывал даже в некоторой растерянности — ведь все же это спектакль драматического, а не музыкального театра, а потому было вполне позволительно настроиться на некоторые вокальные допущения и огрехи. Но нет, ответственные за музыкальную часть премьеры Александр Ануфриев и Елена Буланова и, само собой, поющие артисты оказались на высоте, как и звукорежиссер Гурген Шаумян из «Ленкома имени Марка Захарова», что вообще изумляет: косяки за звуковым пультом — вещь почти неизбежная. Но не в этот раз.
И все же: прозвучавшие перед генеральной репетицией призывы режиссера к публике не сдерживать восторги от музыкальных номеров, оказались услышаны не всеми. Были ли основания для таких восторгов? Несомненно. Можно ли было бурно и легко выражать свои эмоции? Вовсе нет. Сама ткань действия препятствовала свободному существованию зрителя. В предуведомлении к постановке нам пообещали «карнавальную структуру спектакля». Но не все карнавалы одинаково веселы и беззаботны — этот оказался страшным и циничным.
Структура, кстати, оказалась читаемой в прямом смысле: на электронное табло выводился список локаций действия, а также названия вокальных номеров. Все остальные декорации прямиком отсылали публику в живописный мир старой Англии с ее тюрьмами, притонами и трущобами. И снова про двойственность постановочных приемов «Трехгрошовой истории»: декорации и костюмы, созданные Анастасией Пугашкиной и Екатериной Гутковской, сколь живописны, столь и лаконичны по воплощению и цветовой гамме. Но вообще было бы странным слышать надрывные зонги Вайля в обрамлении пышных одеяний и расцветок. То же касается и пластического решения спектакля. В антракте и на выходе мне рассказали, что на сцене «не хватало экшена». Скажу, что вот этот самый «экшен» присутствовал в избытке. Только он решался путем создания и нагнетания внутреннего психологического напряжения, а не внешними трюками (хотя и они были) — не та, знаете ли, эстетика здесь требуется.
Огромная работа режиссера очевидна: исполнители ролей — от главных до третьестепенных — просто вымуштрованы. Я не заметил ни единого момента незапланированной суеты или, напротив, эмоционального или тактильного провисания. Помимо Полли-Малевской отмечу другую зазнобу Мэкки, Люси (Екатерина Карманова): девицы особенно хороши в сцене взаимного предательства возлюбленного, когда они просто превращаются в милых шипящих змеюк. В эпизодической роли попрошайки-неудачника Филча дивно хорош Владимир Крылов. Абсолютно естествен в своем нравственном ничтожестве папаша Пичем — Егор Бакулин. Его супруга, мамаша Пичем (Елизавета Нилова) была ярка и харизматична, но ее попадание в роль было менее очевидным. Возможно, актриса несколько пережала с комикованием. И да, роль Макхита как написана для Ивана Ожогина, царящего на сцене в щегольском белом костюме и с неизменной гитарой вплоть до самой казни, которая стала долгожданным событием для всех остальных персонажей. Финальная строчка про нож в кармане оказывается безысходно трагической и физически повисает в сгустившемся над сценой воздухе, пропитанном злорадством, предательством и отчаянием. А вы говорите — карнавал.
У спектакля хорошая вариативность составов. В главных ролях на сцену выйдут также Анна Вартаньян (мамаша Пичем), Александр Большаков (папаша Пичем), Евгений Иванов (Браун), Иван Васильев (Макхит), София Большакова (Полли).
Считаю «Трехгрошовую историю» успехом: ожидаемым для Франдетти и трудным для Театра имени Комиссаржевской — им там наверняка было нелегко решиться на такой эксперимент. Остается пожелать спектаклю — поскорей настояться, публике — настроиться на восприятие сложного повествования: если приложить усилие, то удовольствие в итоге окажется куда более полным, чем после просмотра очередной залипухи с блестками. Что пожелать самому режиссеру? Вроде бы ничего такого — разве что кроме снижения уровня негодования со стороны менее продуктивных и удачливых коллег.
Алексей Франдетти — особое имя в современном русском театре. Режиссер в своих постановках всегда умеет нащупать нерв, так что равнодушия при новости об очередной его премьере не бывает. А обсуждения этих спектаклей в соцсетях и вовсе часто сопровождаются до предела накаленной лексикой.
«Опере нищих» Джона Гея при всей ее архаичности в Петербурге повезло: пару лет назад Петр Шерешевский поставил спектакль «Опера нищего», на который до сих билет достать невозможно. Рискованный ход переноса действия в девяностые под музыку группы «Лесоповал» — здесь так легко свалиться в банальность и дурной вкус — сопровождается блистательной игрой актеров-протагонистов, да и остальной состав на высоте.
В новом спектакле Театра имени Комиссаржевской «Трехгрошовая история» все несколько сложнее. Во-первых, Алексей Франдетти отказывается от хронологического «оживляжа» и вместе со своими актерами остается во времени первоисточника. И это уже весьма рискованно, если говорить о восприятии премьеры публикой: зрителю предстоит проделать куда большую работу, погружаясь в давние исторические реалии, а не в то, что еще на памяти у большинства из сидящих в зале. Во-вторых, музыка — а «Трехгрошовая история» заполнена ею беспредельно. До оригинала, сочиненного Иоганном Кристофом Пепушем в 1728 году, дело, конечно, не дошло — и, тем более, до новаторского варианта Бенджамина Бриттена. Но зонги Курта Вайля тоже не подарок для актеров, здесь нужно расстараться. Забавно, что появлению «Трехгрошовой» в Петербурге предшествовали слухи о том, что в одной из партий выйдет сама Лариса Долина — я услышал эту весть в изложении нескольких сведущих персон, которые ранее не были замечены в пустопорожней болтовне. Уж не знаю, была ли это просто молва или подпольное промо, но постановка Франдетти обошлась без участия «всенародной любимицы».
Вместо этого режиссер посчитал необходимым дополнить труппу приглашенными артистами музыкального театра. Звезды мюзиклов Иван Ожогин и Кирилл Гордеев вышли в образах главного героя Макхита (Мэкки-ножа) и его друга-предателя, начальника лондонской полиции Брауна, а Евдокия Малевская стала молодой женой Мэкки Полли. Если Ожогин и Гордеев — это заведомо козырные карты, то про Малевскую разговор отдельный. Я не считаю себя таким уж старым человеком, но эта исполнительница успела вырасти на моих глазах. Когда она вышла на сцену театра «Санктъ-Петербургъ оперы» в партии царевича Федора в «Борисе Годунове», будучи совсем юной, стало понятно, что это начало пути как минимум весьма талантливой исполнительницы. И путь оказался светлым и благополучным, включающим как успех в петербургских мюзиклах, так и появление на академических сценах — в Михайловском и Мариинском театрах, в Опера Бастий. В «Трехгрошовой» актриса оказалась после крайне удачного выступления в другом спектакле Франдетти, а-капельном мюзикле «Айсвилль», где она сыграла роль второго плана и удостоилась в 2025 году «Золотой маски».
В нынешней премьере Евдокия Малевская предстала в исключительно высокой музыкальной форме, ее вокал я счел самым примечательным и запоминающимся. Если же говорить собственно о музыкальном тексте спектакля, то решение использовать сочинения Курта Вайля могло стать и сильным, и слабым местом спектакля. Его зонги сложны, это не что-то напевное и прелестное, отзывающееся в сердцах и ушах благодарной публики на выходе из зала. Ну разве что кроме лейтмотива постановки — мирового хита «У акулы в пасти зубы», который, действительно, может запомнить любой. Такой непростой материал был интерпретирован и воплощен исполнителями блестяще, я во время прослушивания пребывал даже в некоторой растерянности — ведь все же это спектакль драматического, а не музыкального театра, а потому было вполне позволительно настроиться на некоторые вокальные допущения и огрехи. Но нет, ответственные за музыкальную часть премьеры Александр Ануфриев и Елена Буланова и, само собой, поющие артисты оказались на высоте, как и звукорежиссер Гурген Шаумян из «Ленкома имени Марка Захарова», что вообще изумляет: косяки за звуковым пультом — вещь почти неизбежная. Но не в этот раз.
И все же: прозвучавшие перед генеральной репетицией призывы режиссера к публике не сдерживать восторги от музыкальных номеров, оказались услышаны не всеми. Были ли основания для таких восторгов? Несомненно. Можно ли было бурно и легко выражать свои эмоции? Вовсе нет. Сама ткань действия препятствовала свободному существованию зрителя. В предуведомлении к постановке нам пообещали «карнавальную структуру спектакля». Но не все карнавалы одинаково веселы и беззаботны — этот оказался страшным и циничным.
Структура, кстати, оказалась читаемой в прямом смысле: на электронное табло выводился список локаций действия, а также названия вокальных номеров. Все остальные декорации прямиком отсылали публику в живописный мир старой Англии с ее тюрьмами, притонами и трущобами. И снова про двойственность постановочных приемов «Трехгрошовой истории»: декорации и костюмы, созданные Анастасией Пугашкиной и Екатериной Гутковской, сколь живописны, столь и лаконичны по воплощению и цветовой гамме. Но вообще было бы странным слышать надрывные зонги Вайля в обрамлении пышных одеяний и расцветок. То же касается и пластического решения спектакля. В антракте и на выходе мне рассказали, что на сцене «не хватало экшена». Скажу, что вот этот самый «экшен» присутствовал в избытке. Только он решался путем создания и нагнетания внутреннего психологического напряжения, а не внешними трюками (хотя и они были) — не та, знаете ли, эстетика здесь требуется.
Огромная работа режиссера очевидна: исполнители ролей — от главных до третьестепенных — просто вымуштрованы. Я не заметил ни единого момента незапланированной суеты или, напротив, эмоционального или тактильного провисания. Помимо Полли-Малевской отмечу другую зазнобу Мэкки, Люси (Екатерина Карманова): девицы особенно хороши в сцене взаимного предательства возлюбленного, когда они просто превращаются в милых шипящих змеюк. В эпизодической роли попрошайки-неудачника Филча дивно хорош Владимир Крылов. Абсолютно естествен в своем нравственном ничтожестве папаша Пичем — Егор Бакулин. Его супруга, мамаша Пичем (Елизавета Нилова) была ярка и харизматична, но ее попадание в роль было менее очевидным. Возможно, актриса несколько пережала с комикованием. И да, роль Макхита как написана для Ивана Ожогина, царящего на сцене в щегольском белом костюме и с неизменной гитарой вплоть до самой казни, которая стала долгожданным событием для всех остальных персонажей. Финальная строчка про нож в кармане оказывается безысходно трагической и физически повисает в сгустившемся над сценой воздухе, пропитанном злорадством, предательством и отчаянием. А вы говорите — карнавал.
У спектакля хорошая вариативность составов. В главных ролях на сцену выйдут также Анна Вартаньян (мамаша Пичем), Александр Большаков (папаша Пичем), Евгений Иванов (Браун), Иван Васильев (Макхит), София Большакова (Полли).
Считаю «Трехгрошовую историю» успехом: ожидаемым для Франдетти и трудным для Театра имени Комиссаржевской — им там наверняка было нелегко решиться на такой эксперимент. Остается пожелать спектаклю — поскорей настояться, публике — настроиться на восприятие сложного повествования: если приложить усилие, то удовольствие в итоге окажется куда более полным, чем после просмотра очередной залипухи с блестками. Что пожелать самому режиссеру? Вроде бы ничего такого — разве что кроме снижения уровня негодования со стороны менее продуктивных и удачливых коллег.
Фотографии: Юлия Губина/предоставлены пресс-службой Театра им. Комиссаржевской