Заколдованное место: «Дон Кихот» в Театре наций
Спектакль — первая постановка режиссера Антона Федорова на этой сцене.
Антон Федоров взял в союзники писателя Владимира Набокова, который «разодрал» (по его собственному определению) «Дон Кихота» на части в своих лекциях о Сервантесе для гарвардских студентов, лишив сентиментального флера. По Набокову, «Дон Кихот» — одна из самых жестоких и безжалостных книг. Написана она была в то время, когда в Испании на площадях сжигали еретиков, любой человек мог попасть под суд инквизиции из-за доноса, а над людьми с физическими недостатками было принято смеяться.
«Следуй за мной, неблагосклонный читатель, который обожает смотреть, как живую собаку надувают воздухом и пинают ногами, словно футбольный мяч: следуй за мной, неблагосклонный читатель, и полюбуйся, в какие изобретательные руки передам я своего смехотворно уязвимого героя». Цитата из Набокова, выведенная на экран перед началом спектакля, подсказывает направление, в котором пойдет действие, но не готовит простодушного зрителя к тому, что он сейчас увидит.
Увидит он не испанскую деревню семнадцатого века, а современную городскую постирочную, ставшую прибежищем для кучки фриков, которым, видимо, больше некуда деться, поэтому они проводят здесь дни и ночи, слоняясь из угла в угол. Режиссер Антон Федоров, который традиционно является и драматургом, и сценографом своего спектакля, вместе со своей постановочной командой (художник по свету Игорь Фомин, художник-мультипликатор Надя Гольдман художник-технолог Полина Аверьянова и видеохудожник Алан Мандельштам) превратил заброшенную постирочную в заколдованное пространство: круглые барабаны стиральных машин выглядят как окна-двери в другой мир, и когда Дон Кихот в какой-то момент выныривает из такого окна, кажется, что за его спиной не вода, а пламя, видимо, адское. Круглая люстра-вентилятор заменяет мельницы, с которыми в романе Дон Кихот отважно сражается, принимая их за великанов, а пещера, в которую он спускается в надежде отыскать свою Дульсинею, открывается прямо в стене.
Но заколдованным это место станет, когда благородный идальго, прочитав старинный рыцарский роман, решает, что пора вернуться к рыцарским идеалам, туда, где все женщины молоды и прекрасны, а мужчины благородны, и начинает свой великий поход, прихватив с собой всех обитателей постирочной. Тимофей Трибунцев попал в дон-кихоты словно напрямую из сериала «Дорогой родственник»: он там тоже с бинтами на лице, свидетельствующими о том, что перед нами человек драчливый, который часто бывает бит, но не придает этому особого значения.
Заложниками благородной мечты Дон Кихота становятся не только перепуганные фрики, которых он направляет на путь тумаками и пистолетом, но и случайно зашедший в открытую дверь турист с путеводителем (его почему-то все зовут канадцем). Канадцу прилетает постоянно, причем не только от рыцаря, но и от его верного слуги (Семена Штейнберга в обличье Санчо Пансы не сразу удается узнать из-за курчавого парика и накладок, превращающих его в толстяка).
Дуэт Дон Кихота и Санчо невозможно хорош и представляет собой классический клоунский номер: высокое безумие своего хозяина слуга «заземляет» шутками, которые радуют тех, кто «Дон Кихота» не читал или давно забыл. Он поздравляет всех с днем «святого Мирона Евгеньевского», Дульсинею Тобосскую именует «Тамбовской», а Рыцаря Печального образа фамильярно именует РПЧ.
РПЧ в это время на бешеной скорости выполняет всю рыцарскую программу: странствует по миру (на старенькой «Веспе» вместо старого худого Росинанта); отрубает голову дракону (одному из тех, которых завезли на празднование китайского Нового года) и помогает тем, кого считает нуждающимися в помощи. Вставная история двух влюбленных пар, которые обретают счастье на глазах у Дон Кихота, часть зрителей запутала, и в антракте они потянулись к выходу. И напрасно, потому что во втором отделении на сцене появляется главная пара злых волшебников, с которыми предстоит встретиться благородному рыцарю: герцог и герцогиня (Алексей Чернышев и Анастасия Светлова), сильные мира сего, которым все эти рыцарские истории и подвиги смешны, но зато очень понятно желание Санчо Пансы стать губернатором острова и его готовность заплатить за свою мечту унижением – получить три тысячи ударов плетью, чтобы стать человеком, который вершит чужие судьбы.
Оставшиеся на вторую часть длинного спектакля, как правило, надеются получить ответ на два вопроса: «Что это было?» и «Чем все закончится?» На первый вопрос ответа нет, да и на второй тоже, хотя Дон Кихот уходит со сцены со своей Дульсинеей. Возможно, ему стоило сразу же направить свои шаги к ней, оставив в покое великанов и драконов, мечты о великом прошлом и погоню за идеалом, но главное, что он счастлив, в отличие от Дон Кихота Сервантеса, которого ждет совсем другой финал.
Фотографии: Ира Полярная/предоставлены пресс-службой Театра наций.
