Куда пропала Нобелевская премия Сергея Королева
Сергей Павлович Королев у себя в квартире
Седьмая Нобелевская премия по физике
Сейчас отношение к самой престижной когда-то научной премии имени Альфреда Нобеля неоднозначное. Последний нобелевский лауреат из России Дмитрий Муратов, получивший премию мира, лишь подтвердил чрезвычайную политизированность стокгольмской конторы. Гораздо раньше, в 1990 году Михаил Горбачев получил аналогичную медаль за развал Советского Союза и проигранную холодную войну.
Многократно перевравший историю нашей Родины Александр Солженицын получил за свои труды Нобелевскую премию по литературе в 1970 году. Официально обоснование звучало следующим образом: «За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы».
Говорить о том, что премии мира и литературы имеют какую-нибудь реальную ценность в мире, нельзя. Сейчас, как и ранее, это инструмент продвижения политики западных стран и фактор влияния на общество и власть. Если хотите испоганить хорошую, в общем-то, затею, спросите, как лучше это осуществить, у Брюсселя и Вашингтона.
Сейчас «Нобелевка» не та, что раньше
Но есть и другая, традиционная сторона самой престижной премии в мире. Речь о сугубо научных направлениях – химии, физиологии и медицине, физики и в меньшей степени экономике. Хотя последнюю и называют Нобелевской премией по экономике, сам Альфред к ней никакого отношения не имеет. Она появилась в 1969 году и именуется «премией по экономическим наукам памяти Альфреда Нобеля». Но не будем отвлекаться и обратимся к отечественным лауреатам «правильной» Нобелевской премии.
Гигантский научно-технический рывок, который совершила страна в XX веке, не мог не сказаться на мировом признании российских и советских исследователей. Если не брать в расчет «псевдороссийскую» премию по физике Новоселова и Гейма в 2010 году, то в копилке у нас один «Нобель» по химии, шесть – по физике, два – по физиологии и медицине, а также Леонид Канторович с премией по экономике.
Не хватает как минимум двух премий. Одной по химии – у Дмитрия Ивановича Менделеева и по физике – у Сергея Павловича Королёва. Первую историю мы освещали в материале «Куда пропала Нобелевская премия Дмитрия Менделеева». Настало время определиться с премией Сергея Королева.
Каждый, кто более или менее разбирается в истории науки и техники, понимает, что запуск искусственного спутника Земли и первого человека в космос достойны Нобелевской премии. Большая часть премии по этому направлению выдается за фундаментальные научные достижения, но резонанс от полета Гагарина был такой величины, что Королеву могли вручить премию едва ли под конец 1961 года. Если бы все случилось лучшим образом, у России сейчас было бы семь медалей Нобеля по физике. Впрочем, могло случиться данное событие и немного раньше.
Профессор Сергеев и команда
В годы холодной войны в Советском Союзе старались засекречивать все подряд. Для того, чтобы враг вообще не мог ни в чем разобраться, например, Наркомат танковой промышленности в 1945 году переименовали в Наркомат транспортной машиностроительной промышленности, а годом позже – в знаменитое в узких кругах Министерство транспортного машиностроения. Таких примеров можно привести достаточно.
О целесообразности такого подхода можно долго спорить, но факт остается фактом – Нобелевская премия по физике не была вручена Сергею Королеву из-за режима чрезвычайной секретности. В 1957 году из Нобелевского комитета пришел запрос, в котором предлагалось выдвинуть главного конструктора космической техники на награждение. По тону письма было понятно – Кремлю стоило только подать кандидатуру, и её тут же бы утвердили в Стокгольме. Принимал решение по этому вопросу Никита Хрущев, и он отрезал:
«Одного человека назвать нельзя, творцом новой техники у нас является весь народ».
Официальной позицией советского руководства было нежелание раскрывать личность главного по космической теме в стране. Разумеется, имя героя не должен был знать и собственный народ – личность Сергея Королева раскрыли только после его смерти. По всем документам конструктор фигурировал как «профессор К. Сергеев».
Знаменитая видеохроника переговоров Королева и Гагарина перед запуском на орбиту не имеет отношения к 12 апреля 1961 году. Материал отсняли гораздо позже в квартире Сергея Павловича.
По открытым данным, после полета Гагарина в космос повторных запросов из Стокгольма не приходило. Может быть, обиделись пренебрежением Хрущева, а может, и нет. В конце концов, в 1962 году Лев Ландау единолично (что было редкостью) получает Нобелевскую медаль по физике «За новаторские теории конденсированных сред, в особенности жидкого гелия». Случилось это в больнице после страшной аварии и фактического ухода гения из большой науки.
Гипотетической обиды на Кремль у Стокгольма не было. Возможной причиной, почему Нобелевский комитет не предложил номинировать безымянного в то время главного конструктора повторно, была некая вторичность запуска человека в космос. Да, это было выдающееся достижение в мировой истории и науке, но первым объектом в космосе был все-таки «Спутник-1». В иностранных языках даже появилось в связи с этим новое слово – Sputnik. С научной точки зрения запуск первого искусственного спутника был важнее запуска человека.
Откровенно говоря, человек и сейчас в космосе скорее выполняет идеологические, нежели научно-технические и исследовательские функции. В Нобелевском комитете любят давать премии за открытия, которые позволяют либо создавать новые методы исследования, либо обеспечивают серьезный технологический рывок. «Спутник-1» отвечал сразу обоим критериям награждения.
Если верить мемуарам сына Хрущева, Сергей Королев очень обиделся на генсека. В конце концов, Никита Сергеевич мог номинировать и двух-трех человек, если не хотел возвышать одного главного. Такие прецеденты уже случались – в 1958 году за открытие «эффекта Черенкова» премию по физике получили Павел Черенков, Игорь Тамм и Илья Франк.
Засекреченность «профессора К. Сергеева» была абсурдной. Как признавался шеф КГБ Иван Серов, все понимали, что держать имя главного в тайне не было необходимостью. Но ресурсы врага были в известной мере ограничены, и разведке приходилось тратиться на раскрытие «несекретных» тайн.
Заслуживает внимания версия о нежелании рассорить довольно эффективную команду главных конструкторов советского космического проекта.
Сергей Королев как председатель Совета главных конструкторов был не только инженером, но и талантливым организатором, на которого стоит равняться современным «эффективным» менеджерам.
Допустим, все складывается лучшим образом, Королева рассекречивают и вручают в Стокгольме Нобелевскую премию по физике. Как на это посмотрит Мстислав Келдыш, гениальный математик, один из идеологов советской космической программы? Или Валентин Глушко, главный в стране по ракетным двигателям? У Глушко были напряженные отношения с Королевым, и он любил повторять, что с его изделиями любую жестянку в космос можно запустить.
По-своему, он был прав. Таких главных в космическом ведомстве СССР было немало – Николай Пилюгин (разработчик систем управления), Виктор Кузнецов (гироскопы и системы стабилизации), Михаил Рязанский (ракетные радиосистемы) и другие. Правительство старалось не забыть каждого после очередного технического шедевра – были и Ленинские премии, и Герои Социалистического Труда, и роскошные загородные дачи. И вдруг Сергей Королев получает «Нобелевку».
Предложенная выше версия не бесспорна, но предлагает немало информации к размышлению.
Может быть, Советскому Союзу и не нужна была еще одна Нобелевская премия по физике?