«Смородская разбиралась в футболе, Семин в 70 выглядел на 50, Ротенберг — удивлял скромностью». Интервью Пейчиновича
60
У Пейчиновича очень насыщенная карьера. Он выигрывал РПЛ и Кубок с «Локомотивом», провел больше ста матчей во Франции, играл в Германии и ездил в Китай перед самой пандемией.
В 2022-м защитник завершил карьеру и занялся бизнесом. Мы поговорили об этом и многом другом.
— Ты завершил карьеру в сентябре 2022-го и сказал, что будешь заниматься бизнесом. Каким?
— У меня строительная компания. Пока делаем небольшие жилищные комплексы, а дальше — посмотрим. В планах — заняться сельским хозяйством, выращивать клубнику. Уже купил земельный участок, устройство для производства джемов, варенья.
О бизнесе задумался, еще когда был в «Локомотиве». Понимал, что остаться в футболе будет непросто — особенно в Сербии. Здесь не уважают тренеров, меняют их так часто, как носки. Довольно быстро ваше имя могут испачкать. Мне это не нужно, слава Богу.
— С чего начал в бизнесе? Многие спортсмены теряют деньги на этом.
— Всегда есть люди, которые умнее, чем вы. Уже все придумано — и надо только сделать хорошую копию какого-то большого проекта.
Есть компании, которые занимаются анализом бизнеса. Вы приходите, показываете свою идею — в строительстве или сельском хозяйстве. А вам говорят, что и как. Просчитывают ситуацию, делают анализ рынка — и дают примерные цифры, сколько вы будете зарабатывать и как долго продержится бизнес. Еще до начала инвестиций у вас есть информация, плюсы и минусы.
У меня были ошибки, но это нормально. Как в футболе — ты не играешь сразу в старте такого клуба, как «Локомотив». Сначала детский футбол, молодежка. А когда меняешь сферу, все надо начинать сначала. Учиться и работать, учиться и работать. И может лет через 10-15 стать уже серьезным бизнесменом.
— В 22 года ты из Сербии попал в «Герту». Главное воспоминание о Германии?
— Уровень нагрузок. Вспоминаю свою первую игру — против «Ганновера». После скоростей чемпионата Сербии пришло очень тяжело. И на следующий день планировалась восстановительная тренировка — мы взяли велосипеды и пошли в лес. Думал, сейчас 20-30 минут в легком темпе покрутим педали, а потом массаж.
Но тренер с первых минут кричал: «Давай быстрее, быстрее». Час где-то мы работали — я просто умирал после. Но со временем привык.
В плане жизни запомнилось, что там на улицах нет мусора. Правда, если говорить про Берлин, то в восточной части города было не так чисто, как в западной. Но в остальном все работало как немецкие часы. Если вы не участвуете в раздельном сборе мусора, то коммунальные службы обязательно обратят на это внимание.
— Во французской «Ницце» ты провел 100 матчей в Лиге 1, становился четвертым в чемпионате. Это лучшее время в карьере?
— Лучшее время карьеры, когда я завоевал чемпионство с «Локомотивом». Но во Франции моя форма была лучше, это правда. Я был моложе, плюс во Франции другой уровень футбола.
В России не так много игр — всего 30 за год. Если есть еврокубки (а ты редко проходишь дальше группы) — это еще 6 игр. И все. Во Франции 38 матчей — минимум, плюс Кубок, Лига Европы. За сезон выходит 45-50 матчей. Если работать в таком режиме 2-3 года, физически ты на другом уровне.
Когда матчей становится меньше, тяжело вернуться к прежней форме. На второй-третий год чувствуешь, что сбавил.
Плюс в России не так много качественных игр. Разница между топ-клубами и маленькими командами — большая. А во Франции каждый может обыграть каждого. Чемпионат более ровный. Это проблема РПЛ — если бюджеты будут близкими, тогда и чемпионат станет другим.
— Что такое играть против Ибрагимовича?
— В плане физики — это эталон. Большой, сильный, быстрый, супертехника. Очень тяжело против него, но получалось выигрывать какие-то дуэли.
Из тех, против кого играл, Ибрагимович, Роббен и Рибери — на другом уровне. Они уникальны.
— Во Франции есть проблема с мигрантами?
— Есть районы, куда ночью не так приятно заходить, но в 90-95% случаев ничего не случится. В остальном — могут быть проблемы, потому что много мигрантов из Африки, у которых нет работы. Они просто живут и ждут таких моментов. Но в Ницце в этом плане все было относительно спокойно.
— Ты пересекался с Марко Николичем в «Раде». Удивился, когда его уволили из «Локо»?
— После того, как убрали Семина, вообще перестал чему-либо удивляться. Юрий Палыч — легенда клуба, а его просто уволили. Просто потому, что кто-то наверху так решил. Это вообще позор для «Локомотива». В историческом плане.
Руководство приходит и уходит, а тренеров и игроков будут помнить и через 30-40 лет. Лоськова, Пашинина, Семина и других. Их имена ничем не уничтожить.
— В «Локо» ты пришел при Смородской. Она хорошо разбирается в футболе?
— Если сравнивать с теми, кто пришел после Смородской в клуб, то она даже больше разбиралась в футболе, чем они.
Конечно, было непривычно, но Смородская до «Локомотива» работала в спорте. Она быстро разобралась, сделала хорошую селекцию (вместе со спортивным директором Кириллом Котовым). В 2015-м мы завоевали долгожданный трофей — Кубок России. И потом большинство игроков, которые пришли при ней в клуб, завоевали чемпионство. Это все началось со Смородской.
— В 2016-м в «Локо» вернулся Семин. Удалось понять, почему он такая глыба?
— Не сказал бы, что он делал что-то особенное. Иногда тренировки казались устарелыми, не такими современными. Например, играть 1 на 1 на половине поля — это очень старое упражнение.
Но при этом он делал очень логичные вещи — кого-то поставить в состав, кого убрать на замену. Это не только мое мнение, так говорили все игроки, с кем мы это обсуждали.
Плюс Семин снял давление с футболистов — брал его на себя. Нам говорил: «Играйте в футбол на максимуме. Остальное я решу». Он сделал нас чемпионской командой.
— Ему было под 70 тогда. Удивлял физической формой?
— Да. Он вообще не выглядел человеком, которому скоро 70. Максимум 50. Многие в этом возрасте выглядят, как он сегодня. Помню, Семин регулярно занимался в тренажерном зале. Если по началу могли быть сомнения, что вот, мол, приходит старый тренер, то потом они отпали.
— Несмотря на чемпионство, у Семина и Геркуса было противостояние в клубе. Игроки это ощущали?
— Ощущали, но нас это не касалось. Повторюсь, Семин делал так, чтобы мы не обращали внимание ни на что, кроме футбола. Все давление принимал на себя.
— Ты играл вместе с Борисом Ротенбергом. Как он выглядел на тренировках?
— Ужасно (смеется). Шучу. Понятно, что он сын очень богатого человека. Как игроку ему не хватало качеств, но он понимал современный футбол. По какому пути должен идти клуб. По-человечески он хорошо влился в коллектив.
— Но если бы не фамилия, вряд ли он бы попал в «Локо».
— Да, вряд ли.
— По тому, как он вел себя, было видно, что Борис из богатейшей семьи в России?
— Нет, честно. Со стороны никто никогда бы не понял этого. Например, у многих футболистов машины были лучше, чем у него. Он скромный человек. Тем более если учитывать те условия, которые он мог себе позволить.
— В 2021 году ты критиковал «Локомотив» за продление контракта с Ротенбергом: «Если он (Борис Ротенберг) уже не умеет играть в футбол, и это видит вся страна, знает об этом давно, то почему вы не даете ему какую-то должность в клубе, чтобы не уничтожить историю «Локомотива» и всех тех, кто играл за клуб?». Почему так написал?
— Еще когда я был маленьким, в Сербии в некоторых командах сыновья богатых и важных людей занимали чужие места. Тех детей, которые были талантливее и сильнее, но они просто не получали шанса. У нас много таких ребят пропало. Они вообще перестали заниматься спортом, пошли работать. Мне еще в детстве это все надоело.
На его месте [Ротенберга] мог играть какой-то молодой футболист. А самому Борису это вообще не нужно — все это понимают. Ну, окей, он любит футбол. Его брат, насколько я знаю, руководит хоккейным клубом.
Понимаю и уважаю это, но есть границы. Считал, что лучше дать ему должность в клубе, сделать его начальником какой-то организации. Но позволять ему играть с таким низким качеством на таком серьезном уровне за «Локомотив», за который выступал, например, Лоськов, это просто позор.
— Сейчас Ротенберг стал директором департамента развития молодежного футбола в «Локо».
— Этот вариант лучше. Повторюсь, в футболе он понимает. Конечно же, желаю ему успехов.
— Не жалеешь о поездке в Китай? Мог еще поиграть в «Локо» после чемпионства.
— Нет. Предложение «Локо» было не настолько интересным, как контракт в Китае. В Китае за два года я заработал бы столько, сколько по новому соглашению с «Локомотивом» за четыре. Разница есть.
Но 2019-м в Китае перестали платить зарплату, пришлось судиться через ФИФА. В итоге уехал прямо перед началом пандемии.
— Китай — это другой мир. Что тебя удивило?
— У них всегда улыбки на лицах, независимо от того, тяжелая ситуация в жизни или нет. Их учат, что нужно все воспринимать так.
Другое отношение к старости — в парках постоянно можно встретить группы по 40-50 пожилых людей (за 60 или 70 лет), которые делают какие-то практики, физические упражнения.
Совершенно другая еда. Меня поразило, что они специально обрабатывают яблоко солью, чтобы оно выглядело свежим. Оно получается таким сладко-соленым. Логики в этом для меня нет, но такие традиции.
Удивляло, что даже зрелые люди — 25-35 лет — постоянно в игрушки на телефонах играют. Прям постоянно. Мы едем на игру, а они — в смартфонах. Хотя можно же прочитать что-то, чтобы стать умнее, получить новую информацию. А они как 15-летние дети игрушками балуются.
— Экс-игрок ЦСКА рассказывал, что в Корее тренер мог даже ударить игрока. И старший в любом случае будет прав. В Китае также?
— Понятно, что у них коммунизм. Они всегда слушаются старшего, независимо от того, правильно это или нет. Если в Европе игрок, тренер, спортивный директор могут обсудить что-то, найти лучшее решение для всех, то в Китае перед игроком, высказывающим свое мнение, будет просто стена.
Столкнулся с этим, когда получил травму. Мне говорили: «МРТ делать не надо». А я же чувствую, что у меня болит нога, повреждение серьезное. Не просто какой-то ушиб. Если бы на моем месте был китаец, ему бы и не сделали МРТ. Но поскольку я твердо стоял на своем, постоянно твердил про это, они все-таки согласились.
Отвезли меня в обычную больницу, где я в общей очереди ждал полтора часа. Когда зашел в кабинет с МРТ, увидел, что аппарат устарелый. Понимал, что снимок, скорее всего, будет не очень точным. Но все равно сделали, ждем 20 минут — выходит наш клубный врач. Говорит: «Нема, у тебя травма». Ответил: «Браво, это я и так знаю».
Они даже не написали, что конкретно у меня с коленом. Просто порекомендовали отдыхать. Тогда сказал, что будут сам себя лечить. Потому что видел, как с китайскими игроками они поступали также: заставляли их лежать на столе, делать иголки по месяц-два. И так лечили травму, от которой можно восстановиться за 2-3 недели.
Был разочарован уровнем профессионализма в клубе («Чанчунь Ятай». — «Матч ТВ»). Видел, что массажисты там — не массажисты, врачи не имеют тех знаний, которые должны быть в профессиональном спорте. В итоге постоянно был на связи с русским врачом и моим тренером по физподготовке из Сербии.
— С китайской народной медициной сам не сталкивался?
— Боялся. Один раз лег под иголки — это был первый и последний раз. Не было какого-то индивидуального подхода. Никто не искал каких-то точек, а просто спросили, какая мышца болит — и бам в нее иголкой. Я аж закричал. На этих иголках постоянно слышал, как другие игроки надрывались. Это очень больно.
Сразу сказал: «Все-все, уберите. Буду лечиться в Сербии». И такого сопротивления с моей стороны было много. В клубе привыкли, что игрок делает все, что ему скажут. А думать не надо.
Понятно, что я играл в небольшой команде. У нас даже в городе (не то, что в клубе) было очень мало иностранцев. Когда гулял по городу (Чанчунь), на меня могли показать пальцем: «О, иностранец, иностранец». Это даже смешно было. В Чанчуне что чернокожий человек, что белый — все удивительно было. Люди могли подойти сфотографироваться даже.
— Китай — особый регион в цифровом плане. Были проблемы с входом обычные мессенджеры и соцсети?
— Есть ограничения по Viber и WhatsApp, но это можно легко обойти. Есть определенные приложения. Instagram (деятельность компании признана экстремистской и запрещенной в РФ — «Матч ТВ») там есть у большинства людей, но китайцы им не пользуются. Выкладывают фотографии в свои соцсети.
— Твой последний клуб в карьере — «Факел» из Воронежа. Жизнь там отличается от Москвы?
— В столице всегда все по-другому. В Москве иногда вечером одна дорога, а утром — уже поменяли. В Воронеже стандарты жизни ниже. Но так везде, во всех странах.
Зато в маленьких городах ниже цены, больше времени на то, чтобы побыть рядом с семьей. В Москве встречу нужно планировать за неделю. Из-за расстояний, пробок. В Воронеже просто списался: «Ну что, увидимся через 20 минут?».
Ну и там, и там — очень хорошие люди. Это главное впечатление.
В 2022-м защитник завершил карьеру и занялся бизнесом. Мы поговорили об этом и многом другом.
ГЛАВНОЕ:
- Почему Неманья не хочет идти тренировать и с чего начал бизнес;
- Как уезжал во Францию: игра против Ибрагимовича, опасные районы;
- О периоде в «Локо»: Семин в 70 лет выглядел на 50, Смородская разбиралась в футболе, Ротенберг — скромный
- О поездке в Китай: чем напугала местная народная медицина, старший всегда прав и другой мир;
БИЗНЕС ПОСЛЕ КАРЬЕРЫ — СТРОИТ ДОМА И ПЛАНИРУЕТ ВЫРАЩИВАТЬ КЛУБНИКУ
— Ты завершил карьеру в сентябре 2022-го и сказал, что будешь заниматься бизнесом. Каким?
— У меня строительная компания. Пока делаем небольшие жилищные комплексы, а дальше — посмотрим. В планах — заняться сельским хозяйством, выращивать клубнику. Уже купил земельный участок, устройство для производства джемов, варенья.
О бизнесе задумался, еще когда был в «Локомотиве». Понимал, что остаться в футболе будет непросто — особенно в Сербии. Здесь не уважают тренеров, меняют их так часто, как носки. Довольно быстро ваше имя могут испачкать. Мне это не нужно, слава Богу.
— С чего начал в бизнесе? Многие спортсмены теряют деньги на этом.
— Всегда есть люди, которые умнее, чем вы. Уже все придумано — и надо только сделать хорошую копию какого-то большого проекта.
Есть компании, которые занимаются анализом бизнеса. Вы приходите, показываете свою идею — в строительстве или сельском хозяйстве. А вам говорят, что и как. Просчитывают ситуацию, делают анализ рынка — и дают примерные цифры, сколько вы будете зарабатывать и как долго продержится бизнес. Еще до начала инвестиций у вас есть информация, плюсы и минусы.
У меня были ошибки, но это нормально. Как в футболе — ты не играешь сразу в старте такого клуба, как «Локомотив». Сначала детский футбол, молодежка. А когда меняешь сферу, все надо начинать сначала. Учиться и работать, учиться и работать. И может лет через 10-15 стать уже серьезным бизнесменом.
— В 22 года ты из Сербии попал в «Герту». Главное воспоминание о Германии?
— Уровень нагрузок. Вспоминаю свою первую игру — против «Ганновера». После скоростей чемпионата Сербии пришло очень тяжело. И на следующий день планировалась восстановительная тренировка — мы взяли велосипеды и пошли в лес. Думал, сейчас 20-30 минут в легком темпе покрутим педали, а потом массаж.
Но тренер с первых минут кричал: «Давай быстрее, быстрее». Час где-то мы работали — я просто умирал после. Но со временем привык.
В плане жизни запомнилось, что там на улицах нет мусора. Правда, если говорить про Берлин, то в восточной части города было не так чисто, как в западной. Но в остальном все работало как немецкие часы. Если вы не участвуете в раздельном сборе мусора, то коммунальные службы обязательно обратят на это внимание.
— Во французской «Ницце» ты провел 100 матчей в Лиге 1, становился четвертым в чемпионате. Это лучшее время в карьере?
— Лучшее время карьеры, когда я завоевал чемпионство с «Локомотивом». Но во Франции моя форма была лучше, это правда. Я был моложе, плюс во Франции другой уровень футбола.
В России не так много игр — всего 30 за год. Если есть еврокубки (а ты редко проходишь дальше группы) — это еще 6 игр. И все. Во Франции 38 матчей — минимум, плюс Кубок, Лига Европы. За сезон выходит 45-50 матчей. Если работать в таком режиме 2-3 года, физически ты на другом уровне.
Когда матчей становится меньше, тяжело вернуться к прежней форме. На второй-третий год чувствуешь, что сбавил.
Плюс в России не так много качественных игр. Разница между топ-клубами и маленькими командами — большая. А во Франции каждый может обыграть каждого. Чемпионат более ровный. Это проблема РПЛ — если бюджеты будут близкими, тогда и чемпионат станет другим.
— Что такое играть против Ибрагимовича?
— В плане физики — это эталон. Большой, сильный, быстрый, супертехника. Очень тяжело против него, но получалось выигрывать какие-то дуэли.
Из тех, против кого играл, Ибрагимович, Роббен и Рибери — на другом уровне. Они уникальны.
— Во Франции есть проблема с мигрантами?
— Есть районы, куда ночью не так приятно заходить, но в 90-95% случаев ничего не случится. В остальном — могут быть проблемы, потому что много мигрантов из Африки, у которых нет работы. Они просто живут и ждут таких моментов. Но в Ницце в этом плане все было относительно спокойно.
— Ты пересекался с Марко Николичем в «Раде». Удивился, когда его уволили из «Локо»?
— После того, как убрали Семина, вообще перестал чему-либо удивляться. Юрий Палыч — легенда клуба, а его просто уволили. Просто потому, что кто-то наверху так решил. Это вообще позор для «Локомотива». В историческом плане.
Руководство приходит и уходит, а тренеров и игроков будут помнить и через 30-40 лет. Лоськова, Пашинина, Семина и других. Их имена ничем не уничтожить.
— В «Локо» ты пришел при Смородской. Она хорошо разбирается в футболе?
— Если сравнивать с теми, кто пришел после Смородской в клуб, то она даже больше разбиралась в футболе, чем они.
Конечно, было непривычно, но Смородская до «Локомотива» работала в спорте. Она быстро разобралась, сделала хорошую селекцию (вместе со спортивным директором Кириллом Котовым). В 2015-м мы завоевали долгожданный трофей — Кубок России. И потом большинство игроков, которые пришли при ней в клуб, завоевали чемпионство. Это все началось со Смородской.
— В 2016-м в «Локо» вернулся Семин. Удалось понять, почему он такая глыба?
— Не сказал бы, что он делал что-то особенное. Иногда тренировки казались устарелыми, не такими современными. Например, играть 1 на 1 на половине поля — это очень старое упражнение.
Но при этом он делал очень логичные вещи — кого-то поставить в состав, кого убрать на замену. Это не только мое мнение, так говорили все игроки, с кем мы это обсуждали.
Плюс Семин снял давление с футболистов — брал его на себя. Нам говорил: «Играйте в футбол на максимуме. Остальное я решу». Он сделал нас чемпионской командой.
— Ему было под 70 тогда. Удивлял физической формой?
— Да. Он вообще не выглядел человеком, которому скоро 70. Максимум 50. Многие в этом возрасте выглядят, как он сегодня. Помню, Семин регулярно занимался в тренажерном зале. Если по началу могли быть сомнения, что вот, мол, приходит старый тренер, то потом они отпали.
— Несмотря на чемпионство, у Семина и Геркуса было противостояние в клубе. Игроки это ощущали?
— Ощущали, но нас это не касалось. Повторюсь, Семин делал так, чтобы мы не обращали внимание ни на что, кроме футбола. Все давление принимал на себя.
— Ты играл вместе с Борисом Ротенбергом. Как он выглядел на тренировках?
— Ужасно (смеется). Шучу. Понятно, что он сын очень богатого человека. Как игроку ему не хватало качеств, но он понимал современный футбол. По какому пути должен идти клуб. По-человечески он хорошо влился в коллектив.
— Но если бы не фамилия, вряд ли он бы попал в «Локо».
— Да, вряд ли.
— По тому, как он вел себя, было видно, что Борис из богатейшей семьи в России?
— Нет, честно. Со стороны никто никогда бы не понял этого. Например, у многих футболистов машины были лучше, чем у него. Он скромный человек. Тем более если учитывать те условия, которые он мог себе позволить.
— В 2021 году ты критиковал «Локомотив» за продление контракта с Ротенбергом: «Если он (Борис Ротенберг) уже не умеет играть в футбол, и это видит вся страна, знает об этом давно, то почему вы не даете ему какую-то должность в клубе, чтобы не уничтожить историю «Локомотива» и всех тех, кто играл за клуб?». Почему так написал?
— Еще когда я был маленьким, в Сербии в некоторых командах сыновья богатых и важных людей занимали чужие места. Тех детей, которые были талантливее и сильнее, но они просто не получали шанса. У нас много таких ребят пропало. Они вообще перестали заниматься спортом, пошли работать. Мне еще в детстве это все надоело.
На его месте [Ротенберга] мог играть какой-то молодой футболист. А самому Борису это вообще не нужно — все это понимают. Ну, окей, он любит футбол. Его брат, насколько я знаю, руководит хоккейным клубом.
Понимаю и уважаю это, но есть границы. Считал, что лучше дать ему должность в клубе, сделать его начальником какой-то организации. Но позволять ему играть с таким низким качеством на таком серьезном уровне за «Локомотив», за который выступал, например, Лоськов, это просто позор.
— Сейчас Ротенберг стал директором департамента развития молодежного футбола в «Локо».
— Этот вариант лучше. Повторюсь, в футболе он понимает. Конечно же, желаю ему успехов.
ПОЕЗДКА В КИТАЙ: ДЕНЬГИ, НАРОДНАЯ МЕДИЦИНА И СТАРШИЙ ВСЕГДА ПРАВ
— Не жалеешь о поездке в Китай? Мог еще поиграть в «Локо» после чемпионства.
— Нет. Предложение «Локо» было не настолько интересным, как контракт в Китае. В Китае за два года я заработал бы столько, сколько по новому соглашению с «Локомотивом» за четыре. Разница есть.
Но 2019-м в Китае перестали платить зарплату, пришлось судиться через ФИФА. В итоге уехал прямо перед началом пандемии.
— Китай — это другой мир. Что тебя удивило?
— У них всегда улыбки на лицах, независимо от того, тяжелая ситуация в жизни или нет. Их учат, что нужно все воспринимать так.
Другое отношение к старости — в парках постоянно можно встретить группы по 40-50 пожилых людей (за 60 или 70 лет), которые делают какие-то практики, физические упражнения.
Совершенно другая еда. Меня поразило, что они специально обрабатывают яблоко солью, чтобы оно выглядело свежим. Оно получается таким сладко-соленым. Логики в этом для меня нет, но такие традиции.
Удивляло, что даже зрелые люди — 25-35 лет — постоянно в игрушки на телефонах играют. Прям постоянно. Мы едем на игру, а они — в смартфонах. Хотя можно же прочитать что-то, чтобы стать умнее, получить новую информацию. А они как 15-летние дети игрушками балуются.
— Экс-игрок ЦСКА рассказывал, что в Корее тренер мог даже ударить игрока. И старший в любом случае будет прав. В Китае также?
— Понятно, что у них коммунизм. Они всегда слушаются старшего, независимо от того, правильно это или нет. Если в Европе игрок, тренер, спортивный директор могут обсудить что-то, найти лучшее решение для всех, то в Китае перед игроком, высказывающим свое мнение, будет просто стена.
Столкнулся с этим, когда получил травму. Мне говорили: «МРТ делать не надо». А я же чувствую, что у меня болит нога, повреждение серьезное. Не просто какой-то ушиб. Если бы на моем месте был китаец, ему бы и не сделали МРТ. Но поскольку я твердо стоял на своем, постоянно твердил про это, они все-таки согласились.
Отвезли меня в обычную больницу, где я в общей очереди ждал полтора часа. Когда зашел в кабинет с МРТ, увидел, что аппарат устарелый. Понимал, что снимок, скорее всего, будет не очень точным. Но все равно сделали, ждем 20 минут — выходит наш клубный врач. Говорит: «Нема, у тебя травма». Ответил: «Браво, это я и так знаю».
Они даже не написали, что конкретно у меня с коленом. Просто порекомендовали отдыхать. Тогда сказал, что будут сам себя лечить. Потому что видел, как с китайскими игроками они поступали также: заставляли их лежать на столе, делать иголки по месяц-два. И так лечили травму, от которой можно восстановиться за 2-3 недели.
Был разочарован уровнем профессионализма в клубе («Чанчунь Ятай». — «Матч ТВ»). Видел, что массажисты там — не массажисты, врачи не имеют тех знаний, которые должны быть в профессиональном спорте. В итоге постоянно был на связи с русским врачом и моим тренером по физподготовке из Сербии.
— С китайской народной медициной сам не сталкивался?
— Боялся. Один раз лег под иголки — это был первый и последний раз. Не было какого-то индивидуального подхода. Никто не искал каких-то точек, а просто спросили, какая мышца болит — и бам в нее иголкой. Я аж закричал. На этих иголках постоянно слышал, как другие игроки надрывались. Это очень больно.
Сразу сказал: «Все-все, уберите. Буду лечиться в Сербии». И такого сопротивления с моей стороны было много. В клубе привыкли, что игрок делает все, что ему скажут. А думать не надо.
Понятно, что я играл в небольшой команде. У нас даже в городе (не то, что в клубе) было очень мало иностранцев. Когда гулял по городу (Чанчунь), на меня могли показать пальцем: «О, иностранец, иностранец». Это даже смешно было. В Чанчуне что чернокожий человек, что белый — все удивительно было. Люди могли подойти сфотографироваться даже.
— Китай — особый регион в цифровом плане. Были проблемы с входом обычные мессенджеры и соцсети?
— Есть ограничения по Viber и WhatsApp, но это можно легко обойти. Есть определенные приложения. Instagram (деятельность компании признана экстремистской и запрещенной в РФ — «Матч ТВ») там есть у большинства людей, но китайцы им не пользуются. Выкладывают фотографии в свои соцсети.
— Твой последний клуб в карьере — «Факел» из Воронежа. Жизнь там отличается от Москвы?
— В столице всегда все по-другому. В Москве иногда вечером одна дорога, а утром — уже поменяли. В Воронеже стандарты жизни ниже. Но так везде, во всех странах.
Зато в маленьких городах ниже цены, больше времени на то, чтобы побыть рядом с семьей. В Москве встречу нужно планировать за неделю. Из-за расстояний, пробок. В Воронеже просто списался: «Ну что, увидимся через 20 минут?».
Ну и там, и там — очень хорошие люди. Это главное впечатление.