Политика: Как восстановить доверие между военными и спецслужбами России и США
Президент США Дональд Трамп поручил руководству Госдепа, Пентагона и ЦРУ подключаться к контактам с Россией, заявил спецпосланник президента США Стив Уиткофф. «Это по-настоящему удивительно видеть. Я думаю, люди порадуются, и вы увидите позитивные результаты в ближайшее время», – заявил спецпосланник Трампа.
Ранее новый директор ЦРУ Джон Рэтклифф уже провел первый телефонный разговор с главой СВР Сергеем Нарышкиным. Речь пока идет только о, что называется, «установочных» переговорах, в ходе которых не заключается никаких договоров или соглашений.
Но и это большой прогресс. Дело в том, что за время правления в Белом доме Демпартии с 2011 года были разрушены практически все существовавшие каналы общения между руководством России и США, денонсированы все договоры о совместных действиях, даже чисто гуманитарного характера, и ликвидированы все совместные проекты. Речь идет не только о разведках двух стран, но и о военных ведомствах, у которых до замерзания российско-американских отношений были обширные контакты и около сотни совместных проектов.
Например, кому мешала программа совместных тренировок по спасению экипажей подводных лодок и других глубоководных аппаратов? Это уже не говоря о политизированных программах наподобие контроля за химическим и бактериологическим оружием. Отсутствие достаточного уровня доверия между странами многим людям жизней стоило во время пандемии коронавируса.
С Государственным департаментом и дипломатической сферой все предельно ясно. И Москва, и Вашингтон пока твердо намерены восстанавливать и доверие в этой сфере, и привычную инфраструктуру взаимоотношений. Этот процесс уже начался, назначен новый посол РФ в Вашингтоне, в Саудовской Аравии активно обсуждаются вопросы восстановления численности посольств и возобновления привычного рутинного документооборота, включая выдачу виз.
Проблему на этом направлении будет представлять возвращение российской дипломатической собственности и недвижимости, ранее американцами незаконно конфискованной. Даже администрация Трампа, многие члены которой готовы буквально топорами разрушать прежний «демократический» порядок, вынуждена будет здесь, ссылаясь на внутренние обстоятельства, неформально просить отсрочки решения этого вопроса, поскольку возвращение российской собственности в такие короткие сроки может вызвать резкую реакцию антитрамповски настроенной прессы в США. Но восстановление разрушенных коммуникаций и нормальной работы дипломатических ведомств на двустороннем треке – история вообще не быстрая, поэтому американскую сторону можно понять и простить. По крайней мере, на короткой дистанции.
На направлении министерств обороны обеих стран ситуация, с одной стороны, схожая, с другой – более сложная. В армии выполняют приказы. Если президент сказал восстанавливать отношения и «подключаться к процессу» – значит, придется подключаться и восстанавливать. Но за столько лет фактического прекращения любых контактов с американской стороной и активного участия США при Байдене в конфликте взаимное доверие утрачено почти полностью.
И это именно вопрос доверия. Потребуется множество разнообразных усилий и проектов, чтобы в российской армии могли воспринимать человека в американской военной форме не как помощника киевского режима.
Прежде всего поэтому невозможно чисто автоматически возобновить все совместные программы на военном направлении. Но это как с уходом некоторых иностранных компаний с российского рынка – выяснилось, что не все они тут были и нужны. Грубо говоря, есть понимание того, что некоторые программы и проекты по сотрудничеству с Пентагоном были излишни и происходили родом из «преклонения перед Западом» 1990-х годов. О них можно не вспоминать без всякого ущерба для российско-американских отношений.
С другой стороны, за эти годы изменился общий контур глобальной системы безопасности. Односторонний выход США из договоров эпохи ядерного сдерживания создал новый мир. Восстановить былую систему договоров уже не представляется возможным, а для создания новой потребуется время. Договоры такого уровня на коленке не пишутся и требуют не только политической воли, но и четкого понимания путей развития новых видов вооружений.
В то же время запустить переговорный процесс о новой глобальной конфигурации безопасности в резко изменившейся ситуации вполне возможно. Скорее всего, и Москва, и Вашингтон к этому придут в ближайшее время, но речь пока может идти только о «подключении» министерств обороны в виде предварительного формирования экспертных групп и выбора места для общения.
В сфере взаимодействия разведок всё и сложней, и запутанней. Не секрет, что Сергей Нарышкин даже в самые «темные» для российско-американских отношений времена несколько раз встречался с бывшим директором ЦРУ Уильямом Бернсом. И на нейтральной территории (ранее это был Стамбул, теперь Турция утрачивает позицию переговорной площадки) и даже в самих США, несмотря на персональные против него санкции. В этом специфика разведывательных контактов – они могут игнорировать публичную риторику и идеологические штампы.
Как косвенное следствие такой врожденной особенности: разведывательные структуры могут в самых непростых внешних обстоятельствах сохранять определенный уровень неформального доверия, исходя из набора неписаных правил поведения. Шпионы друг в друга не стреляют, что бы нам ни показывал кинематограф.
Но это скорее исключение, чем общая тенденция. В целом ситуация в этой сфере тоже остается запутанной. Например, восстановление численности американского посольства потребует увеличения численности офиса официального представителя ЦРУ в Москве. Автоматически это потянет и увеличение численности всей станции (резидентуры), в том числе и на нелегальной основе. Зафиксировать это на бумаге не представляется возможным, да и в любое «соглашение» о регулировании деятельности разведывательной резидентуры в Москве никто никогда не поверит. Это тот самый случай, когда само понятие «доверие» возможно только в анекдотах.
Все то, что люди привыкли видеть в шпионских фильмах (встречи представителей конкурирующих разведок в таинственных барах, обмен чувствительной информацией) – единичные случаи, ситуативно привязанные к некой общей цели. Например, даже при Байдене все контакты по линии борьбы с терроризмом между Россией и США не прекращались и обмен информацией все-таки имел место.
Другое дело, какой информацией. Все разведки мира пуще жизни оберегают свои источники. А у ЦРУ за долгие годы в этом контексте сложился очень неприятный имидж.
Они либо использовали непроверенные источники, что приводило к трагическим последствиям, либо впадали в такое доверие к одному источнику, что верили всему, что он говорил. Самый трагичный такой пример: вторая иракская война с ее «оружием массового поражения Саддама» и «пробиркой Пауэлла». А из относительно недавних: попытка создать из разрозненных групп боевиков «демократическую светскую оппозицию» «режиму Асада».
В результате вся информация, которая исходит от ЦРУ по линии международного обмена, вызывает у российских спецслужб законное желание спросить: «А откуда вы это взяли? Это правда вообще?». Идентифицировать источник хотя бы косвенно американцы, понятное дело, отказываются, и эта информация в Москве переводится в ранг «непроверенной», «требующей проверки», а то и вовсе «мусорной».
И на ее проверку, кстати, отвлекаются люди и ресурсы, что само по себе неприятно. Но и опасно. В мире разведки любят многоходовки. Например, ЦРУ приносит в Москву якобы свежую информацию, что в стране Х готовят теракты против России. Но данные не верифицированы. Москва пытается ее подтвердить или опровергнуть, для чего активирует свою сеть в стране Х. А ЦРУ спокойно смотрит, как российские агенты проявляют себя и фиксирует их самих, их контакты и методы. Такое допустить нельзя, какой бы «горячей» ни казалась американская информация.
В таком контексте от ЦРУ потребуются практические шаги по укреплению доверия на земле. Возможно, речь могла бы идти об одностороннем предоставлении доступа СВР к первичным источникам информации на тех направлениях, которые чувствительны для России.
В первую очередь это Сирия и Афганистан. Никто не предлагает американцам сдавать свою агентуру, но россияне должны иметь возможность безопасно для себя верифицировать ту информацию, которая может быть получена по линиям обмена. Вот это можно будет посчитать настоящим средством для укрепления доверия.
Процесс восстановления нормальных взаимоотношений между Россией и США по всем линиям – и дипломатии, и военного ведомства, и разведки – только начинается. На всех трех треках это потребует усилий и времени, может быть, даже годы. К слову, так называемая брежневская разрядка напряженности тоже долгое время шла медленно, так и не достигнув того уровня доверия, которое могло бы окончательно исключить ядерную войну. Но тогда все-таки речь шла о противостоянии двух идеологических систем, сейчас же гораздо больше точек соприкосновения, чем это было в 1970-х. А значит, надежда на восстановление отношений вполне реальна.
Теги: спецслужбы , Россия и США
