50 величайших альбомов сальсы всех времен - 2
Продолжаем знакомство с музыкой зарадившейся как карибский феномен и распространившейся по всему миру со скоростью лесного пожара, обладающей способностью будоражить тело и исцелять душу, выпуск 1 здесь ,
40. Tommy Olivencia y su Orquesta, ‘Planté Bandera’ (1975)
Оркестр пуэрториканского трубача Томми Оливенсии (Tommy Olivencia) получил прозвище la escuelita – "маленькая школа" – за сверхъестественную способность руководителя выявлять многообещающих певцов острова. Оливенсия начала записывать сальсу в середине шестидесятых, и с самого начала к ней присоединился непостоянный певец Чамако Рамирес (Chamaco Ramírez), который также написал “Trucutú”, зажигательную песню о мошенниках. Альбом Plante Bandera , записанный в Нью–Йорке блестящим продюсером Луисом "Перико" Ортисом ( Luis ‘Perico’ Ortiz) совместно с Эктором Лаво (Hector Laveau) на coros, ознаменовал расцвет обоих артистов. В него вошли переработанный “Trucutú” и заглавный трек lush, рассказывающий о победоносном крестовом походе латиноамериканца в защиту своих прав. Рамирес умер в 1983 году в возрасте 41 года; это был рекорд, который подтвердил его почетное место в пантеоне сальсы.
39. Justo Betancourt, ‘Pa Bravo Yo’ (1972)
Немногие альбомы так ярко демонстрируют слияние кубинских и борикуанских чувств, как этот бестселлер, спродюсированный Ларри Харлоу (Larry Harlow). Бетанкур (Betancourt), родившаяся в Матансасе, Куба, до сих пор с нами, – настоящая звезда: певица старой школы кубинского свинга, которая переехала в Нью–Йорк и присоединилась к Fania All-Stars. Центральное место здесь занимает энергичный заглавный трек, написанный молодой пуэрториканской звездой Исмаэлем Мирандой ( Ismael Miranda), об уверенном в себе чернокожем мужчине, который прославляет свое отличное здоровье и виртуозное пение. Не только забавная самоуверенность текстов, но и то, как Бетанкурт их исполняет, сделало их вечнозелеными фаворитами. Он обаятельно произносит каждый отдельный слог, с захватывающим мастерством подбирая подход к музыке.
38. Ray Barretto, ‘Rican/Struction’ (1979)
Звучание сальсы стало зрелым и роскошным в конце семидесятых – это была последняя бутылка шампанского, которая завершила десятилетие, ставшее квинтэссенцией жанра. Rican/Struction обнаружили, что Конгуэро Рэй Барретто (Conguero Ray Barretto) воссоединился с пуэрториканским вокалистом Адальберто Сантьяго ( Adalberto Santiago), но грубоватая бравада ранних сессий, таких как The Message 1971 года, теперь сменилась прогрессивным блеском. В “Al Ver Sus Campos” звучат трубы, рассказывающие об эмоциональном опустошении фермера из племени борикуа, созерцающего поля, которые больше ему не принадлежат. В футуристическом “Algo Nuevo” звучание электрического пианино Чика Кориа (Chick Corea) прорывается сквозь бурный коллаж из визжащих медных инструментов, синкопированных ударных и мрачного тенор-саксофона. Лидер группы с мягким голосом, Барретто создавал эти музыкальные структуры со сдерживаемой интенсивностью.
37. Frankie Ruiz, ‘Solista… Pero No Solo’ (1985)
Не все было потеряно, когда расцвет сальса-дура семидесятых неумолимо уступил место более плавному звучанию, наполненному поп-музыкой и заменившему радикальные социально-политические идеи жанра нелепыми текстами об эротическом вожделении. Фрэнки Руис (Frankie Ruiz), родившийся в Нью-Джерси, искренне стремился найти золотую середину между хриплыми вибрациями предыдущего десятилетия и модой на романтическую сальсу, которую слушало радио. Вы можете ощутить драгоценную специфику этого баланса в разухабистой “La Cura” – уроке романтического цинизма – и безупречной аранжировке кавера Роберто Карлоса (Roberto Carlos) “El Camionero” с гипнотическими фортепианными мотивами и отрывистыми медными акцентами в конце. Никто не поддерживал карьеру Руиса больше, чем его мать, и ее смерть в автокатастрофе в возрасте 37 лет усугубила алкогольную зависимость певца. Он умер в 1998 году в возрасте 40 лет.
36. Ángel Canales, ‘Sabor’ (1975)
Благодаря своей бритой голове, маниакальной жестикуляции и весьма своеобразному вокальному стилю – отчасти любительскому, отчасти внеземному гению – Анхель Каналес (Ángel Canales) получил прозвище El differente в тот момент, когда он появился на сальса-сцене Нью-Йорка в качестве вокалиста с клавишником Марколино Даймондом (Markolino Dimond). Этот вдохновенный сольный дебют продемонстрировал талант Каналеса окружать себя сочувствующими музыкантами и сочинять сложные городские сюжеты – в “Perico Macoña” проникновенные гармоники подчеркивают пристрастие к марихуане и личностные проблемы главного героя “a broken bridge”, который по духу является родственником Педро Навахи (Pedro Navaja) из Рубена Блейдса (Rubén Blades). Каналеса (Canales) почитали в таких странах, как Колумбия и Панама, что доказывает, какими искушенными могут быть поклонники сальсы.
35. La Lupe, ‘Queen of Latin Soul’ (1968)
Неподражаемая роскошная Виктория Йоли Раймонд (Victoria Yoli Raymond), родившаяся на Кубе, воплотила в себе архетип тропической дивы, переживающей нервный срыв. Но хитроумные аспекты ее живых выступлений – снятие обуви и украшений на сцене, избиение пианиста – затмеваются великолепным голосом, который излучает радость афро-карибской культуры. Ла Лунь (La Lune) сотрудничала с Монго Сантамарией и Тито Пуэнте (Mongo Santamaria and Tito Puente), но ее истинный облик расцвел, когда она полетела в одиночку. Эта потрясающая пластинка сначала купается в глубоком оркестровом омуте горьких слез в стиле “болеро”, а затем обретает эйфорическое искупление во второй половине, которая обжигает “Лихорадкой бугалу” и бешено скачет на сочиненной им самим "Soy Sonerita".
34. Charlie Palmieri, ‘El Gigante del Teclado’ (1973)
Сальса-радикал Эдди Палмиери (Eddie Palmieri) никогда не переставал повторять свою личную аксиому: настоящим королем черно-белых клавиш был не он сам, а его любимый брат Чарли (Charlie). Чарли, который был на девять лет старше Эдди, обладал монументальной техникой и был более консервативным лидером группы. На его альбомах шестидесятых годов чаранга Ла Дюбони (La Duboney), стилизованная под кубинский стиль, грациозно скользит по грувам, но в семидесятых Чарли добился успеха благодаря серьезному сочетанию, наделенному голосом Витина Авилеса (Vitín Avilés), исполнителя песни "Кредо Тито Родригеса". В перерыве на 2:28 он курит как сумасшедший на “La Hija de Lola”, а джазовое соло Чарли на “Sedante de Rhumba”, вероятно, растрогает вас до слез. Недооцененный гигант, он умер в возрасте 60 лет в 1988 году.
33. Ismael Rivera y sus Cachimbos, ‘Esto Sí Es Lo Mío’ (1978)
К тому времени, когда Исмаэль Ривера (Ismael Rivera) записал свой предпоследний студийный альбом, от его некогда потрясающего голоса не осталось и следа. В пятидесятые годы Маэло (Maelo) был вокалистом в оркестре "прото-сальса" лидера группы Рафаэля Кортихо (Rafael Cortijo) в Пуэрто-Рико. Он провел некоторое время в тюрьме после ареста за наркотики и внес свой вклад в развитие сальсы семидесятых. В его пении есть обнадеживающая невинность – чувство юмора, которое освещает его озорную, очень ударную фразировку. Маэло нашел отличного союзника в лице автора песен Тайта Кюре Алонсо (Tite Curet Alonso), и вступительный трек “Las Caras Lindas” отражает культуру чернокожих с правильным сочетанием нежности и гордости.
32. Willie Colón & Hector Lavoe, ‘Asalto Navideño’ (1970)
Лучшая рождественская пластинка в истории латинской музыки была выпущена лейблом Fania в 1970 году, как раз в то время, когда движение сальсы охватило Нью-Йорк. Прославляя пуэрториканскую традицию парранда, обращенную как к диаспоре борикуа, так и к людям, которые остались в Пуэрто-Рико, Асальто Навиденьо (Asalto Navideño) рисует идеальный треугольник, который проходит зигзагами от грубоватого тромбона вдохновителя Вилли Колона (Willie Colón) до хриплых песен Эктора Лаво (Héctor Lavoe) в расцвете сил и артистизма приглашенного солиста Йомо Торо (Yomo Toro), мастера игры на фортепиано. тонкие линии куатро придают песням правдоподобные народные корни. Суть, может быть, и пуэрториканская, но липкие узоры панамской “La Murga” заставили танцевать весь континент.
31. La Dimensión Latina, ‘’75’ (1974)
Она начинается с простоватого исполнения мрачноватой песни Бобби Капо (Bobby Capó) “Mi Adorada”, написанной мощным дуэтом тромбонистов Сезара Монжа и Антонио Хосе Рохаса (César Monge and Antonio José Rojas). Весь этот ад обрушивается на нас с песней “Llorarás” – хитом сальсы "Сердечный приступ", изначально отвергнутым как ненужный, написанный звездным вокалистом и басистом "upright" Оскаром Д'Леоном (Oscar D’León). Сама песня – и весь четвертый альбом группы Dimensión Latina, созданной в Каракасе, – ознаменовали особый момент, когда венесуэльская сальса ворвалась на сцену с ее грубой откровенностью и сексуальным, вакханальным подходом. В песне “Taboga” певец Владимир Лозано (Wladimir Lozano) исполняет мечтательное болеро, которое превращается в бесшабашное монтуно, когда Д'Леон берет верх и ритм усиливается.