- На завтрак опять фигу с маслом подашь мне? - будничным тоном спросил Федор, подходя к столу.

Мы в браке уже пять лет. Каждый день я подаю мужу горячий завтрак с чаем или кофе. Обычно жарю омлет или пеку блинчики-оладушки. К ним обязательно каша молочная, обязательно свежесваренная.

Но иногда могу просто сделать бутерброд с ветчиной и сыром, если тороплюсь. Такой вот незатейливый завтрак Федя назвал фигой с маслом. Вроде ничего плохого не сказал, а мне обидно и неприятно.

Пыталась я сказать супругу, что мне это неприятно, так он сразу дуться начинал. То я шуток не понимаю, то придираюсь к нему, а все потому что, наверное, разлюбила.

Тридцать три раза говорила Федору, что надо поклеить обои в прихожей, но ему, как всегда некогда. Решила я сама заняться этим делом. Увлеклась и быстро все поклеила. Даже залюбовалась - так хорошо у меня получилось.

- Да уж, руки у моей женушки явно кривенькие, - задумчиво произнес Федор, разглядывая участки стыков.

- А, по-моему, очень даже красиво и аккуратно получилось,- ответила я.

- Еще и зрение слабенькое, - вздохнул муж, пожал плечами и ушел в комнату.

Вот как так можно было обесценить мои усилия? Хотя бы улыбнулся и похвалил, раз помочь не мог! Да промолчал бы просто, если слов добрых не нашел. Но зачем было вот так неприятно отзываться о моей работе?

- Знаешь, Федя, мне надоело, что ты принижаешь все, что я делаю! - сказала я, когда муж сел ужинать.

- Да? А, может быть, я и сам тебе надоел? Стоит научиться нормально воспринимать критику. Кстати, заметь, про безвкусный суп я промолчал, - произнес супруг.

Еще и суп безвкусный! Да что это это за человек-то такой. Все ему не нравится, что бы я ни делала. И даже понимать не хочет, как это неприятно. Как-то он даже сказал, что делает мне замечания “любя” и ради меня же самой.

Впрочем, долго грустить у меня времени не было. Позвонила мама и сказала, что к нам на несколько дней приедет мой отец.

- Что-то ему для машины надо в городе купить, пусть Федор подскажет, ну и в больнице обследование пройти, - щебетала мать по телефону.

Папа приехал с огромными сумками деревенских даров. Стал он выкладывать варенье да компоты, пока я раскладывала домашние яйца.

- Зять, а неси-ка эти банки на балкон, пока я ими всю кухню не заставил, - громогласно распорядился отец.

- Не уверен, что такое количество мы сможем разместить на балконе, - засмеялся Федя, взял пару банок и отправился с ними на балкон.

- Ничего, я найду место, - сказал папа и пошел за моим мужем.

Вот только на балконе у нас, действительно, маловато место. Точнее, достаточно, ведь ни один застройщик, проектируя балкон, не угонится за моей мамой и ее заготовками.

- Да уж, зять, руки у тебя не из того места растут, - сокрушенно произнес мой отец, не увидев нужного количества полок.

Федор вспыхнул. Он не привык к критике, к тому же такой открытой.

На этом угнетение бедного и несчастного зятя не закончилось. Меня в этот день папа не трогал, но муженьку моему досталось по полной.

- Это чьи такие ботинки грязные? Федька твои что ли? В какое дерьмо ты вляпался? И не помыл еще, вот ты свин, - сказал мой папа и захохотал.

Это страшно не понравилось моему мужу. Когда мы сели ужинать, папа пихнул Федора в бок, посмеявшись над тем, как он чавкает. Кстати, я такого у своего супруга на земечала.

Папа раскритиковал тупые ножи и нанес Федору страшное оскорблением, сказав, что в доме нет мужика, значит надо бы его завести. Увидев, что мой муж обиделся, отец сказал, что шутит, и вообще критикует любя. 

А если кому-то не нравится его критика, скорее всего этот человек просто не уважает тестя, вот и все. То есть приструнил Федора его же оружием.

К вечеру второго дня мой притихший муж обнял меня и спросил шепотом, когда уедет отец. А еще сказал, как ему неприятны все эти замечания, которые делает ему мой папа, якобы любя.

Вот тут я и напомнила Феде, что он сам такой же. И сказала, как мне тяжело было переносить все эти унизительные фразочки, произнесенные в шутку.                                                                                    

Только собрался Федор надуться на меня, так я ему тут же про отца напомнила. Ведь он то тоже не видит, как обижает других, и не терпит критики. Вот тогда-то и задумался Федя.

Папу через несколько дней мы благополучно проводили обратно в деревню. А Федор как-то притих и стал больше следить за языком. А если порой он все же говорил неприятные вещи, я спрашивала, не соскучился ли он по тестю. И после этой фразы сразу наступал мир в доме.