У Кирка Хэмметта (Kirk Hammett) скоро выходит сольный альбом, а для следующего альбома Metallica готово 767 риффов
Кирк Хэмметт (Kirk Hammett) усердно работает над своим первым в истории полноформатным сольным альбомом, и, в отличие от его дебютного сольного альбома 2022 года Portals, в нем, скорее всего, будут приглашенные вокалисты, о чем он рассказал в новом выпуске нашего подкаста Rolling Stone Music Now. У него также есть огромная коллекция совершенно новых риффов для следующего альбома Metallica, над которым, как он ожидает, группа начнет работу в течение года, вскоре после окончания их нынешнего тура.
Хэмметт выпустил новую книгу "Коллекция: Кирк Хэмметт", в которой представлена его потрясающая коллекция винтажных гитар, и, чтобы отметить ее выход, он дал новое интервью, посвященное его карьере. Чтобы прослушать весь эпизод целиком, выберите здесь поставщика подкастов по вашему выбору, прослушайте на Apple Podcasts или Spotify.
Вот несколько основных моментов из обсуждения: Он не знает, сколько у него гитар: “Я давным-давно взял за правило не считать”, - говорит он. “Это число выводит меня из себя, потому что я не могу играть на всех. И вот на протяжении многих лет я пытался сократить это число, потому что меня сводит с ума мысль о том, что есть гитары, которые лежат в футлярах и на которых никогда не играют. У меня есть основная коллекция из примерно 40-50 гитар, на которых я стараюсь играть постоянно. И это мои самые любимые гитары. И большинство из них есть в книге”. Он записал ошеломляющее количество новых риффов для следующего альбома Metallica: “У меня есть 767 новых риффов для следующего альбома”, - говорит он. Это такой кошмар - проходить через все это. И я один несу ответственность за все это, и я не могу этого сделать.... Я не думаю, что мы начнем работу над следующим альбомом как минимум еще через год, потому что мы все еще заканчиваем турне "72 сезона". Как только мы полностью закончим с этим и отправимся во все отдаленные уголки, такие как Азия, Австралия и Новая Зеландия, я думаю, мы сделаем небольшой перерыв, но не слишком большой, а затем вернемся к работе над сольным альбомом”. “Я просто активно собираю идеи для своего [первого] сольного альбома”, - говорит он. “Думаю, лучший способ описать это так: это будет слияние самых разных стилей.... Внезапно я начинаю писать классические прогрессии, и внезапно я начинаю писать более тяжелые вещи, и внезапно я начинаю писать что-то в стиле фанк.... Там будет вокал, потому что в песнях, которые я написал, на этот раз требовался вокал. Так что я такой: ладно, а кто будет петь вокал? Я не знаю. Надеюсь, что это не так — у меня и так слишком много дел на сцене… У меня есть инструментальная пьеса, которая звучит так, словно ей 2000 лет, под названием ‘The Mysterion’. Он основан на всем том, что я читал, на древнегреческих текстах, и для меня это удивительно, потому что у меня не было бы этого инструмента, если бы я не начал читать эти древние тексты”. Он заинтригован предположением о том, что Metallica могли бы переосмыслить свое звучание девяностых. “Кто знает? Мы могли бы просто сказать: "Хорошо, давайте снова вернемся в девяностые‘. Это неплохая идея! Мы еще не говорили этого друг другу. И это интересно, потому что, когда вышли "Load and Reload", было много негативной реакции. Но сейчас я встречаю фанатов, и они любят ту эпоху. Мы играем "Fuel", и люди сходят с ума.
Мы играем "Until It Sleeps", и люди знают каждое слово. Это похоже на то, как когда я был подростком, я слушал все альбомы Zeppelin, кроме Zeppelin III, потому что они были более акустическими, а мне просто хотелось энергичного агрессивного материала. Но со временем я по-настоящему полюбил Zeppelin III и то, как это замечательно”.
У него остались приятные воспоминания о вечеринках с покойной Марианной Фейтфул (Marianne Faithfull), которая пела в “The Memory Remains”. “Мы с Ларсом (Lars) любили Марианну и часто проводили с ней время”, - говорит он.
“Однажды мы с Ларсом пошли поужинать с ней и Анитой Палленберг (Anita Pallenberg), первой женой Кита Ричардса (Keith Richards). И, боже, что это был за ужин. И истории, которые мы слышали. Аните и Марианне очень нравилось тусоваться со мной и Ларсом, потому что мы не отставали от них. Каждый напиток, каждая реплика, все. В тот вечер мы приняли много наркотиков. Марианна была потрясающей, чувихой. Она никогда не сбавляла темпа. ”Работа с Лу Ридом (Lou Reed) над Lulu стала для меня глубоким опытом: “Этот альбом так много значит для меня по целому ряду причин”, - говорит Хэмметт. “Тексты потрясающие. От трека к треку это поэзия. Я большой поклонник Лу Рида. Возможность общаться с ним и работать с ним в музыкальном плане значила для меня так много. А трек ‘Junior Dad’ — я не могу его слушать, чувак. Доводит меня до слез. Я помню, как Лу сказал: "У меня есть песня для тебя, и я хочу, чтобы она вошла в альбом". И он сыграл ее для нас с Джеймсом (James). И к концу песни я посмотрел на Джеймса, а Джеймс посмотрел на меня, и у нас обоих на глазах были слезы.
Потом вошел Лу Рид и увидел, что мы оба плачем на кухне. Он улыбнулся и сказал: ”Я понял тебя, не так ли?“”Рид не был поклонником гитарных соло: "Я помню, как начал исполнять что-то в стиле вау-вау, а он просто подошел к микрофону и сказал: "Нет", - вспоминает Хэмметт. “Я такой: "Что?" А он говорит: "Никаких гитарных соло". Я такой: "Ладно". А потом я вспоминаю, что в какой-то момент я перешел на фригийскую доминанту, знаете, это что-то вроде восточного звучания. И он подошел к микрофону и сказал: ”Никакой музыки для танца живота“."В свои 62 года Хэмметт по-прежнему полон творческого энтузиазма: "Мне 62 года, а многие артисты, когда им исполняется 62 года, сворачивают свою деятельность. У меня такое чувство, что я все еще взбираюсь на вершину. Я еще не достиг вершины горы. Я еще не достиг главного камня пирамиды. Я все еще поднимаюсь, чувак. Я по-прежнему чувствую, что совершенствуюсь, и во мне по-прежнему много творческого импульса и энергии”. Сейчас его творческий процесс протекает совершенно спонтанно. “То, о чем я не думаю, обычно и есть самое лучшее, потому что оно просто приходит мне в голову”, - говорит он. “И если это приходит ко мне естественным образом, то получается что-то органичное. И вот так я все придумываю в последнее время. Я просто сижу со своей гитарой и смотрю, что из этого выйдет. Я отказываюсь усердно работать над чем-либо. И когда я усердно работаю, просто анализирую это и пытаюсь понять: "О, если я изменю эту заметку, и это должно сработать с этим". После этого у меня такое чувство, что я решаю алгебру. Я этого не хочу. Я проваливал алгебру два года подряд. Я не собираюсь заниматься алгеброй, когда дело доходит до музыки”. Он считает, что Metallica может существовать бесконечно долго, пока они остаются здоровыми: “Многое зависит от личного здоровья”, - говорит он. “Я думаю, что мы все довольно здоровы и в хорошей физической форме. И иногда я, черт возьми, забываю, сколько мне лет, потому что не чувствую себя на 62. Я чувствую, что мне все еще где-то за тридцать, и, знаете, я занимаюсь серфингом, катаюсь на велосипеде, бегаю, хожу пешком и делаю всевозможные безумные физические упражнения. Я все еще могу делать все. Я каждый день занимаюсь йогой, медитирую каждый день. Я не чувствую, что сдаюсь. Во всяком случае, события вокруг меня развиваются стремительно. И я знаю, что я не единственный участник группы, который так думает. Ларс тоже в отличной форме. Пока у нас есть здоровье и разум, я думаю, мы можем продолжать в том же духе”. У него есть мысли по поводу того, что гитарист Polyphia Тим Хенсон (Tim Henson) называет традиционную технику игры на соло-гитаре “бумерскими изгибами”. “Мне это нравится”, - говорит он. “Но, знаете, не собирается ли он назвать Эдди Ван Халена (Eddie Van Halen) гитаристом-бумером? Мне очень нравится стиль [Хенсона]. Он действительно уникален, а с точки зрения техники - просто потрясающий. Но тогда возникает извечный вопрос: насколько он релевантен? Ее полезно прослушать раза три-четыре. Вы действительно понимаете, что происходит? Иногда люди просто хотят слушать музыку и не чувствовать себя брошенными вызовами. Иногда люди просто хотят испытать сильные эмоции. Он нарывается на сильные эмоции? Нет. Это так сложно. Это совершенно особая эмоция, к которой он стремится, и, следовательно, насколько она доступна в более широком масштабе? Что ж, это доступно только тем, кому это нравится или кто может это понять”.
