Константин Коханов: «Сплав по реке Чуне от Муторая до Байкита. Часть 4-1-3»
Константин Коханов: «Сплав по реке Чуня от Муторая до Байкита. Часть 4-1-3»
Часть 4-1-2 воспоминаний о сплаве по реке Чуня из «Дневника Константина Коханова 2017 года», заканчивалась до его отплытия 5 июня 2017 года от охотничьей базы где-то в 1 км от устья ручья Майгунгны со стороны правого берега, между каскадами порога Чунский Замок, приблизительно в 215 км от устья реки Чуня.
В 8-13 московского времени (12-13 красноярского времени) проплыл устье ручья Майгунгна и почти сразу после него увидел со стороны левого берега стоящую у берега моторную лодку. Когда вчера причаливал напротив охотничьей базы, мне показалось, что вдали ниже по течению реки стоит лодка, но, так как были уже сумерки, я подумал, что тогда показалось, хотя всё равно бы туда не поплыл, чтобы не создавать там людям неудобства своим присутствием, к тому же на ночь глядя.
А там оказывается, на левом берегу стояло зимовьё и сразу многое прояснилось – откуда сеть и прошедшая утром по реке лодка с двумя рыбаками.
Причалил к берегу, не доплывая до лодки, и пошёл к зимовью. В зимовье встретил супругов Першиных – Сергея и Татьяну, из города Енисейска, которые в 2008 году переехали работать в Байкит. Сергей Першин работал в Байките авиадиспетчером по управлению воздушным движением, и по характеру сложности, и ответственности работы, имел отпуск продолжительностью 91 день, который делил на две части и брал его весной и осенью, посвящая большую часть времени, рыбалке и охоте.
Участок для промысла он арендовал у местного эвенка (теперь красноярским эвенкам предоставили, точнее закрепили за ними родовые угодья) и некоторые из них распорядились не так, как предполагали местные власти, для личных целей или нужд, а стали сдавать их в аренду тем, кому местные власти, по разным надуманным причинам, не хотели предоставлять охотничьи участки или угодья.
Эвенк, у которого арендовал Першин оказался очень жадным и уже два раза повышал арендную плату. Но самым интересным оказалось то, что этот эвенк оказался лёгок на помине и появился в зимовье в окружении своих родственников или знакомых, во время моего разговора с супругами Першинами. С самим хозяином угодий я не поговорил, а с его продвинутым родственником всё-таки пообщался, думая уточнить, что по-русски обозначают названия некоторых рек или предметов.
После того как я сказал, – насколько мне известно, – что в словаре эвенков отдельные названия имели предметы и растения, которые они только использовали в быту или употребляли в пищу, молодого эвенка понесло, что это всё не так и в словаре его народа было даже слово слон. А что тут удивительного, возразил я, если эвенки кочевали не только по всей Сибири, но и в Китае, и вполне могли увидеть там слона. Я попробовал перевести разговор в другое русло, и даже выразил сожаление, что я многое постарался узнать о жизни эвенков, но на протяжении нескольких лет не мог найти учебника эвенкийского языка и нашёл только учебник эвенкийского языка для русских школ. Также я отдельно остановился на одежде эвенков, которая была самой красивой из всех малых народов Сибири и отличалась к тому же, даже по своему виду, у разных родов.
Но молодой эвенк явно не хотел меня слушать и сослался на одну из книг местных авторов, которую я, разумеется, не читал, и поэтому я жизни эвенков ничего не знаю и о ней не имею ни малейшего понятия. И это мне говорил эвенк, который родился, через двадцать лет после того, как я впервые появился в Эвенкии и многое мог бы рассказать о жизни эвенков такого, что им самим никогда бы не захотелось услышать.
Понимая, что мой разговор с молодым эвенком начал приобретать форму спора, жена Першина Татьяна взяла меня за локоть и тихо сказала, что спорить с этим человеком бесполезно и тем более его в чём-то убеждать. Поэтому я решил вместо продолжения разговора с молодым эвенком сходить к лодке и взять баллончик с репеллентом, так как комары уже начали настойчиво о себе напоминать, не вступая с кем-либо в отдельную дискуссию, чья кровь более высокого качества или вкуснее.
Во всяком случае больше с гостями Першина в диалог я не вступал и продолжил разговор с ним только после их отплытия, вверх по реке Чуне.
Из дальнейшего разговора с Сергеем Першиным стало понятно, почему зимовья со стороны левого берега выше по течению реки расположены так близко находятся друг от друга, можно теперь было и самому догадаться, что это скорее они были построены на сданных эвенками в аренду участках русским охотникам. А вот почему странно выглядело зимовье в котором я переночевал, объяснение было простое. Два года назад охотник заблаговременно завёз в него горючее, продукты и сети, а когда приехал на промысел оказалось, что «байкитские мародёры» его опередили и не только разграбили зимовьё, но и всё в нём перебили. Поэтому он больше не оставляет в зимовье никакой посуды и тем более того, что просто можно украсть.
Сергей Першин пошутил, что когда он отправляется на охоту или на рыбалку один, жена требует звонить ей домой чуть ли не через каждый час. В этот раз он поехал на рыбалку с женой, как всегда взял с собой, на всякий случай, четыре баллончика для газовой плитки, которых ему всегда хватало на месяц, а на этот раз не хватило даже на неделю.
А, что тут удивляться, – ответил я, – ты ведь готовишь еду, когда в зимовье живёшь один, только на печке, и на ней же кипятишь в чайнике воду, а на газовой плитке только в крайнем случае, поэтому в отличии от жены, не торопишься, как бы поскорее пообедать и заняться каким-либо другим полезным делом. Жене, разумеется, ждать, когда закипит на печке чайник, не хочется, особенно, если в ней к утру прогорели дрова, и она ставит чайник на газовую плитку, да и, наверно, в течении дня даже не один раз, не думая, что газовой баллончик, на это совсем не рассчитан и время пользования им не превышает при среднем нагреве 1,5-2 часа непрерывной работы.
Меня же все последние дни волновал, только один вопрос, что перед отплытием из Муторая, я позвонил жене и сказал, что две-три недели, мне не удастся с ней поговорить по телефону, предполагая доплыть до Байкита за это время и уже оттуда позвонить ей в Москву по мобильному телефону. Теперь уже было ясно, что в этот срок я не укладываюсь и в Байкит смогу приплыть в худшем случае только дней через десять, а в лучшем случае не раньше, чем через неделю. Поэтому я сразу поинтересовался у Сергея, есть ли у него спутниковый телефон.
К счастью спутниковый телефон у Сергея Першина был, и я попросил у него разрешения позвонить по нему жене. До жены дозвониться не удалось, но я всё-таки дозвонился до сына и сказал ему, что у меня всё в порядке, осталось плыть чуть больше 200-х километров, и попросил передать матери, чтобы она не волновалась.
После разговора с сыном по спутниковому телефону, расспросил Сергея, какие впереди ещё есть большие пороги. Оказалось, что только один Большой порог, почти с двухметровым водопадом со стороны левого берега, примерно в 100 км, перед правым притоком Верхняя Чунку. Также он сказал, где находятся ниже по реке зимовья и одно, которое не видно с реки, рядом с устьем реки Паногна, перед «стеной», высоким скальным обнажением, которое, может показаться, словно перегораживает русло Чуни перед её поворотом, почти под прямым углом, влево.
Сергей Першин собирался возвращаться в Байкит примерно через неделю, и через Большой порог, ему должны были помочь провести его гружёную рыбой лодку знакомые рыбаки, находящиеся сейчас в зимовье около устья реки Верхняя Чунку, а так, как и я мог оказаться у этого порога тоже в это время, то он готов был помочь и мне, провести мою лодку, через этот порог.
Жена Першина Татьяна. Перед расставанием угостила меня большим красным яблоком, а я предложил ему взять у меня газовые баллончики, причём сколько ему нужно. Сергей сказал, что ему на неделю хватит два баллончика, но я достал из лежавшей в лодке сумки с баллончиками упаковку из четырёх баллончиков и предложил взять ещё одну упаковку, от которой он отказался.
Перед отплытием, я попросил Сергея Першина сфотографировать меня у лодки, а потом рядом с ней сфотографировал и его. От зимовья Першиных отплыл в 16-00 КВ и с реки сделал несколько снимков их зимовья. В 17-07 проплыл мимо зимовья по правому берегу.
В 18-35 КВ увидел на левом берегу медведя. Медленно фотографировал его пока он не оказался напротив меня. То ли меня почуяв, то ли неожиданно меня увидев, медведь с рёвом бронетранспортёра, ломая кусты рванул в гору и мне показалось, словно он прошёл эту гору насквозь.
В 21-00 КВ я увидел второго медведя, который, как и первый пасся бараном, на левом берегу и что-то там ел. Но этого медведя я увидел не сразу, а только, когда уже проплывал мимо него, хотя этот медведь и сам меня не увидел, и явно моего присутствия там не почуял. Фотографировать этого медведя было затруднительно, солнце садилось и добиться качественного снимка было бесполезно, даже на максимально возможном оптическом приближении медведя моим фотоаппаратом на ЗУМ-34х.
В 21-45 КВ пристал к берегу. Зимовья перед устьем реки Арбакупчу не обнаружил. Прошёлся по берегу, но места удобного для палатки не нашёл – везде было сыро и неровно, хотя вокруг было много высокой сухой травы, но толку от неё было явно никакого даже в качестве подстилки под палаткой.
В конце концов решил перекусить прямо в лодке. Затем просто посидел немного в лодке, спать не хотелось, поэтому снова вышел из лодки на берег и побродил по нему около двух часов до наступления рассвета.
6 июня 2017 года.
Отплыл от левого берега Чуни за устьем реки Арбакупчу, сразу, как только рассвело в 22-45 МВ или в 2-45 КВ. Около 7-00 КВ заморосил дождь, к 8-00 КВ мне уже показалось, что он пойдёт всерьёз. Приблизительно в 9-00 КВ доплыл до устья реки Панонгна и завёл в него свою лодку. Там, где сказал Сергей Першин, выйдя на берег, увидел зимовьё. С реки это зимовьё я не заметил, и если бы продолжал плыть вдоль левого берега, то вполне мог проплыть мимо не только этого зимовья, но даже мимо устья самой реки Панонгны.
В зимовье выпил вьетнамский кофе (два в одном) с голландским плавленым сыром, положенным кусочками между двумя галетами. Затем застелил нары плитками утеплителя «тёплый пол» и, забравшись в спальный мешок, лёг спать.
Перед тем, как лечь спать, протопил печь. Половина процесса отопления зимовья прошла с открытой дверью, так как с правой лицевой стороны печки, была солидная дырка по шву сварки. Снаружи зимовья к счастью нашёл кусок жести, которым заслонил дырку в печи, и она наконец перестала дымить, «выкуривая» меня из зимовья.
Проснулся приблизительно в 12-00 КВ. До 9-00 КВ, когда я приплыл к зимовью всё небо было затянуто тучами, сквозь которые еле проступало тусклое солнце. К 12-00 КВ небо почти всё очистилось от облаков и упустить момент для фотосъёмки не хотелось.
Вчера, кроме двух медведей, которые паслись, как овцы на левом берегу, производили впечатления, на всём пути каменные причудливые обнажения горных пород. Старался их фотографировать, но было темновато и качество снимков было намного ниже среднего уровня. В основном обнажения были со стороны правого берега, но и со стороны левого берега они постоянно появлялись.
Сегодня же обнажения «шли» почти сплошь по правому берегу до тех пор, пока я не увидел с реки, прямо перед собой громадное по высоте со стороны правого берега скальное обнажение, которое Сергей Першин назвал «стеной».
Со стороны левого берега перед этой «стеной», почти одновременно с ней, показалось меньшее по высоте, но намного живописнее скальное обнажение с одним из столбов, словно шагнувшим от него в сторону реки.
Мне показалось, что я как будто попал в каньон с бурным течением реки, но оказалось, что это встречный ветер поднимал хаотичные волны, которые трясли лодку, словно при прохождении мной больших порогов. При этом облачность создавала атмосферу какой-то жутковатой реальности.
Сергей Першин рекомендовал плыть всё время придерживаясь левого берега, но это было бы хорошо, если бы не встречный и поперечный ветер, который поднимал волны, скрывающие камни и валуны, уже начинающих появляться на реке перекатов.
Вроде бы нужно, самое время, любоваться «чудесами природы», создавшей эти причудливые скалы и столбы, в которых даже угадывались изваяния людей и животных, но в полной мере нельзя, так как внимательно нужно смотреть, куда твою лодку несёт течение, и где тебе следует прижиматься ближе к правому берегу, но при больших волнах и сильном течении вдоль левого берега, сделать это на вёслах было действительно трудно, так как лодка была явно перегружена снаряжением экспедиции и набранными на Чуне «метеоритами», камнями и булыжниками, необычной (интересной) расцветки и формы.
Перед экзотическим обнажением со стороны левого берега, где перед ним стоял одинокий каменный столб, с проходом между ним и основным массивом обнажения, я причалил к берегу и не смотря, что тусклое солнце, светило в объектив, сделал несколько фотоснимков. Затем я вышел из лодки и пошёл к этому столбу, высотой не менее чем 10-ти этажный дом, чтобы сделать снимки так, чтобы солнце оказалось за спиной. К сожалению, пройти за столб можно было недалеко, так как почти сразу за ним начинались отвесные скалы, уходящие в воду, а выполнять роль скалолаза мне не хотелось, и меньше всего, чтобы сорваться с них вниз и оказаться в холодной воде.
Даже идти по берегу до этого столба пришлось по каменной осыпи, на которой два раза камни под ногами приходили в движение и падая приходилось, как-то умудряться, не только не получить ссадины и ушибы ног, но и не разбить фотоаппарат. Всё-таки и по пути к этому одинокому столбу удалось сфотографировать и другие скальные причудливые экзотические образования, скрытые в начале пути деревьями.
Пройдя между основным массивом каменного обнажения и столбом, я сделал фотографию каменного столба, но качество снимков меня не устроило, как и сделанное селфи на фоне этого столба тоже не принесло никакого морального удовлетворения – освещённость всё равно оказалась недостаточной, к тому же и само, всё каменное обнажение со стороны левого берега, отбрасывала свою тень на русло реки Чуни.
И всё-таки самое интересное в этом месте оказалось то, что я не мог даже предположить. Когда я достал GPS-навигатор «Magellan Triton 500», чтобы уточнить сколько километров мне осталось плыть до устья реки Панонгна, то неожиданно для себя обнаружил, что нахожусь практически напротив её устья. В это было трудно поверить, на я всё-таки сумел разглядеть то место, где могло быть устье реки, а именно у основания большой каменной гористой стены, там, где у неё была самая высокая вершина, заросшая деревьями не только сама, но и со всеми своими, отвесно обрывающимися в реку скальными образованиями, какой-то мистической или причудливой сказочной формы.
Вернувшись к лодке и приложив немалые усилия, чтобы преодолеть течение реки, я приблизился к правому берегу настолько, чтобы не налететь на камни, которые торчали из воды и вспенивали воду, хотя хуже были камни, скрытые под водой, которым ничего не стоило пробить насквозь дно моей лодки.
Причалил к правому берегу примерно в пятидесяти метрах от «каменной стены», где было поменьше торчащих из воды камней, так как ближе к ней была уже уходящая от берега в реку каменная осыпь из довольно крупных булыжников и валунов.
С места, где я причалил, зимовья не было видно, но когда я разглядел ведущую наверх крутого берега тропу, то пройдя по ней всего метров десять, сразу увидел пригодное для ночёвки зимовьё.
Осмотрев зимовьё, я сразу вернулся к реке и провёл лодку вдоль правого берега до устья реки Панонгны, а затем и немного вверх по её руслу. И уже там, где наткнулся на хорошо заметную тропу в сторону зимовья, привязал лодку одним фалом со стороны кормы, к кусту, а другой причальный фал на носу лодки, с привязанной к его концу металлической рабочей частью строительной кирки, просто воткнул её в берег.
Судя по неразборчивым надписям и мусору перед дверью в зимовьё и поблизости от него, в нём побывало немало рыбаков и путешественников, но самая крупная надпись была над дверью зимовья – «Рязань-2013».
Практически весь день 6 июня 2017 года отсыпался, и как отмечал выше, приблизительно в 12-00 КВ, сходил только по правому берегу в сторону обнажения на левом берегу, где стоял одиноко каменный столб, словно генерал перед своей каменной армией. Условия для фотографирования каменного обнажения на левом берегу с правого берега, можно сказать, были идеальные, погода разгулялась, светило солнце и только крутой правый берег создавал для фотосъёмки некоторые неудобства. Лёг спать в 21-30 КВ.
7 июня 2017 года.
Проснулся в 7-30 КВ. Температура в зимовье +12,5°C. Снаружи зимовья явно было холоднее, но небо было почти без облаков и солнце начинало припекать спину.
В 8-37 КВ практически над зимовьем, оставляя в синем небе двойной инверсионный след, как Челябинский метеорит, пролетел самолёт.
Отплыл от устья реки Панонгны в 11-00 КВ, предварительно сфотографировав её бурное русло, пройдя до отвесной, уходящий в воду скалы, которая напоминала издали бюст Путину в сибирских масштабах, (правда на сделанных фотоснимках, сходство с Президентом РФ, почему-то отсутствовало).
В 12-43 КВ над Чуней снова пролетел самолёт, также оставивший двойной инверсионный след. На этот раз я фотографировал «чуньские столбы», так что заодно сфотографировал не только след самолёта до его рассеивания в небе, но и сам самолёт.
Редактируя дневниковые записи «Сплава по реке Чуня от Муторая до Байкита в 2017 году», я имел уже возможность в 2021-22 годах прослеживать свой путь в то время по спутниковым снимкам (или картам) и на одном из них обнаружил наличие инверсионных следов самолётов. На этом снимке я и отметил места своих стоянок и некоторые зимовья, которые я посетил или в них переночевал.
Опять плыл мимо причудливых «чуньских столбов», которые словно старались вырваться из тисков прибрежных скальных отложений, чтобы либо искупаться в реке, либо перейти вброд на противоположный берег. Вскоре со стороны правого берега показался настоящий сказочный лес, над которым возвышались словно головы каменных истуканов, напоминающих людей, птиц и животных.
Фотографировать сказочный лес мешали волны, которые внезапно появлялись, хотя встречные порывы ветра, которые могли их вызвать, практически не ощущались. Из воды периодически появлялись огромные пузыри, словно закипающей в реке воды и складывалось впечатление, что под лодкой неимоверная глубина, но эхолот показал глубину всего 2,3 метра.
Подплыл к порогу. Пристал к левому берегу и хотя там, где был «Большой Чунский порог», с двухметровым перепадом воды, где вроде бы должен быть (со слов Сергея Першина) низкорослый кустарник, но здесь вдоль каменной стены со столбами, были только каменные осыпи, к которым прижимались или росли на их вершинах, деревья.
Определил координаты места стоянки лодки: 61,78098°, 97,92204° и пошёл по берегу посмотреть, что из себя представляет порог, взяв с собой дневник-еженедельник, но забыл взять или потерял, пока шёл ручку. В итоге, еженедельник, где я хотел записать координаты порога, превратился в балласт, мешающий фотографировать местные достопримечательности, в виде каменных стен и столбов.
К тому же стало сильно припекать солнце. Поэтому мне пришлось снять куртку и нести её вместе с дневником-еженедельником в одной руке, а в другой фотоаппарат. Фотографировать стало намного сложнее.
Так, например, фотографируя цветы, среди камней и валунов, я в итоге выронил еженедельник, но тогда, правда, заметил, где он упал, и положил его рядом с цветами на плоский камень. Но когда я дошёл почти до поворота реки и фотографировал там каменную «стену» со столбами, то вдруг обнаружил, что под курткой нет еженедельника.
Пришлось положить куртку, фотоаппарат и кепку (так стало жарко от солнца) на ближайший большой камень, рядом с другим немного побольше, и идти искать еженедельник. Прошёл почти километр, но занятие найти еженедельник среди камней и валунов было всё-таки делом нелёгким.
Почему-то я был уверен, что забыл еженедельник на плоском камне, где фотографировал цветы. Облегчало поиск только то, что я приблизительно помнил пройденный путь и некоторые его интересные «детали», которые фотографировал. Но дойдя до места, где была причалена моя лодка, еженедельник я так и не обнаружил. Пошёл обратно… далее о поисках еженедельника более подробная запись от 10 июня 2017 года:
«…Вчера (7 июня 2017 года) ходил к (Большому Чунскому) порогу, устал, как Чёрт, к тому же получилось так, что к порогу дошёл только со второго раза. В первый раз прошёл фотографируя достопримечательности около километра, где понял, что потерял дневник (еженедельник). Было жарко, пришлось снять куртку и дневник нёс вместе с курткой. Дневник всё равно взял зря, потому что потерял ручку и записывать координаты достопримечательностей было нечем. Правда, когда шёл обратно (к лодке), ориентировался по тем местам, где уже ходил, что облегчало поиск, так как я не петлял (по берегу), но дойдя до места, где стояла лодка, дневника так и не нашёл. На обратном пути снова к порогу, обнаружил дневник там, где меньше всего думал его обнаружить, у самой воды, хотя к воде, фотографировать валуны, скрытые водой, подходил всего несколько раз.
Посмотрел, как выглядит Большой Чунский порог, сфотографировал, даже сделал видео основного слива и пошёл обратно, чего было делать нельзя, не пройдя полностью всего порога, думая, что после основного слива, дальше будет только перекат.
Вернувшись к месту стоянки лодки, решил поблизости от неё поставить палатку, так как на всём пути к Большому Чунскому порогу и обратно какого-нибудь более лучшего для неё места, так и не обнаружил.
8 июня 2017 года.
Проснулся приблизительно в 6-30 КВ. Моросил дождь. Решил пересидеть день в палатке, но после завтрака появилась моторная лодка Сергея Першина с женой. Он сказал, что его знакомые рыбаки обещали подъехать к Большому Чунскому порогу, (чтобы помочь провести через него его лодку), к обеду и предложил мне плыть за ним следом.
Разобрал быстро палатку и засунул спальник в компрессионный мешок. Погрузил их и остальные вещи (плитки утеплителя, посуду, продукты и портативную газовую плитку) и отплыл к Большому Чунскому порогу…
Далее запись от 10 июня 2017 года:
Когда я подплыл к супругам Першиным и причалил к берегу, то уже пройдя по нему с Сергеем Першиным по всей длине порога, проверяя возможность проводки моей лодки между берегом и прибрежными валунами, то неожиданно для себя обнаружил, что до главного слива этого порога, я вчера всё-таки не дошёл.
Рыбаки, с которыми договорился Сергей Першин по телефону «к обеду» не приплыли, и он явно занервничал, предложив мне, пока нет рыбаков, сначала провести за порог мою лодку.
Не без труда, но можно сказать, что и не совсем уж просто, мы с ним, местами проталкивая мою лодку «Романтика-2» через скрытые под водой камни, всё-таки быстро провели лодку, через порог.
Затем Сергей Першин предложил мне помочь перенести за порог и все мои выгруженные из лодки на берег вещи. Сначала я не понял, зачем ему вздумалось мне помогать, причём с таким явным усердием, пока он сам мне не объяснил для чего он это брался сделать. Сергей Першин просто решил подстраховаться, когда засомневался, что его друзья сегодня приплывут ему помогать в проводке гружёной лодки, через порог и поэтому решил попросить меня доплыть для них и сказать рыбакам, что он уже их ждёт перед порогом. При этом он объяснил, где находится зимовьё его друзей, которое с реки не видно, но где находится оно, подскажут, причаленные там к левому берегу моторные лодки.
От моих услуг по проводке его лодки через порог Сергей Першин отказался, сославшись на то, что я с его женой, когда он будет проводить свою лодку рядом с главным сливом, где образуются волны с глубиной между ними до двух метров, не смогу вдвоём с ней удержать лодку и нужен хотя бы ещё один человек…
В дневнике дальше нет никаких записей, но в памяти сохранились всё-таки некоторые эпизоды последовавших затем в тот день 8 июня 2017 года событий, да и по фотографиям многое, тоже удалось уточнить:
Во время моего разговора с Сергеем Першиным о проводке его лодки через порог, к порогу, наконец, приплыла лодка, как я потом узнал с «байкитским экстремалом» Василием Степановичем Сидорчуком и «красноярским писателем», изучающим творчество «сибирского классика» Виктора Астафьева. К сожалению его фамилии, я не запомнил, хотя представился ему, что я тоже, как и он, «великий русский писатель» и дал ему на память свою визитку «Писателя и путешественника».
Руководил проводкой через порог лодки Василий Сидорчук, давая команды Сергею Першину, куда и как ему направлять руками, между валунов лодку и мне с женой Першина, как травить канат вслед за лодкой и на каком расстоянии друг от друга. Несмотря на это, потоком воды один раз лодку так дёрнуло, в то время, когда Сидорчук дал слабину канату, что я, идущий за ним следом, не удержался на ногах и меня поволокло к реке, но я всё-таки смог ногами и спиной, вспахивая камни на берегу, затормозить движение лодки и быстро подняться.
«Красноярский писатель» при этом молча наблюдал за происходящим на берегу, и как его старшие «сибирские коллеги» Астафьев и Распутин, «накапливал материал», для своих будущих мемуаров и «документальных» повестей.
После того, как мы провели лодку Сергея Першина через порог, Василий Сидорчук, захотел показать мастер-класс подъёма на своей лодки через Большой Чунский порог. У меня, к сожалению, не было с собой фотоаппарата и пока я ходил за ним, он уже преодолел на своей лодке главный слив порога, и я смог произвести видеосъёмку только его заключительной части, когда он уже искал место, где ему лучше пристать на левом берегу реки Чуни.
Возвращался к главному сливу Большого Чунского порога я вместе с Василием Сидорчуком, который оказывается уже успел оценить мою лодку на берегу за порогом, и сказал, что на такой лодке нечего делать на реке Чуня, где для него все пороги, по сравнению с порогами на Суринде, не представляют никакой сложности, а лодку для преодолении порогов, лучше всё-таки иметь всегда резиновую с мощным подвесным мотором. Ну, как говорится, – Сидорчуку было виднее, – я же через некоторые пороги против течения проходил на «Романтике-2» с подвесным мотором «Ветерок-8» в Иркутской области на Нижней Тунгуске и на её левом притоке Большая Ерёма только в 1982-1986 годах.
После того, как я за Большим Чунским порогом проводил Сергея Першина с женой Татьяной с двумя их собаками в Байкит, оттолкнув их лодку подальше от левого берега Чуни, занялся переноской к лодке, оставшихся выше порога, своих вещей. Хотя уже наступили сумерки, я всё-таки попутно продолжил фотографировать два последних каскада порога, прекрасно понимая, что качественных снимков всё равно не получится, но полного впечатления о пороге без фотографий, как не описывай его потом, лучше некачественных фотографий, не смог бы сделать даже Лев Толстой в соавторстве с Иваном Тургеневым.
Продолжение следует