«27 января 2019 года исполняется 100 лет со дня рождения Виктора Григорьевича Коненкина» (продолжение статьи Константина Коханова)
Константин Коханов: «От Виктора Григорьевича Коненкина многие, кто занимался поиском Тунгусского метеорита, хотели узнать, им ещё что-то неизвестное, и о том, где следует искать Тунгусский метеорит и тем более о том, в каких местах эвенки что-то находили после его падения. Но вот только он сам лично, как человек, тех, кто с ним постоянно общался, как в последствие оказалось, никого никогда не интересовал».
…Но вместо обещанного майором Рысенко аэропорта и магазина, Константин Коханов встретил в Усть-Чайке, в одной из оставшихся там нескольких изб, приспособленных под зимовья, только отпускника с сыном, за которыми должен был вскоре прилететь вертолёт. Воспользоваться этим вертолётом не пришлось, но своё отношение друг другу автор этой статьи и майор высказали. И ничего, что потом каждый пошёл своей дорогой – майор Иван Рысенко поплыл к Нижней Тунгуске в лодке, а следом за ним пешком пошёл туда же Константин Коханов, преодолев оставшиеся 80 км только на четвёртые сутки…
Таким образом, автор статьи оказался на Большой Ерёме и все свои последующие экспедиции до 1986 года совершал, поднимаясь вверх по этой реке, и по её левому притоку Алтыбу. Сначала он плавал на вёсельных лодках от села Ерёма и, спускаясь обратно до этого села, а затем уже на моторных лодках от Усть-Кута на Лене с перевозкой лодки на машине от Чечуйска до Подволошино на Нижней Тунгуске и поднимаясь вверх по тому же маршруту ещё дальше, уже по Левому Алтыбу и спускаясь обратно сначала до села Ерёма, а потом поднимаясь по Нижней Тунгуске вверх 80 км до села Преображенка.
Так что в родном селе Виктора Григорьевича Коненкина автор этой статьи побывал неоднократно. Правда, опросами местных жителей, из числа очевидцев падения Тунгусского метеорита, он не занимался, но, не смотря на это, с одним из них, Фарковым Василием Семёновичем, жителем села Ерёма, в 1972 году, ему всё-таки пообщаться пришлось.
Василия Фаркова к тому времени уже дважды опрашивали члены КСЭ, и он пришёл к автору статьи из простого любопытства сам, поинтересоваться, почему на этот раз с ним не хотят поговорить. Но когда автор статьи попросил Василия Семёновича Фаркова показать, то место, на берегу Нижней Тунгуски, где он стоял со своим дядей, когда Тунгусский метеорит высоко в небе пролетел над рекой, с правой от них стороны, оказалось, что этого места давно нет. Да и село Ерёма, с его слов, было тогда не рядом с берегом, а за хребтиком, их двух невысоких горок, которые ещё 50 лет назад, были окончательно смыты во время сильного весеннего паводка. Конечно, по такой информации, уточнить траекторию полёта Тунгусского метеорита дело было бесперспективное, но и её, вероятно, учли, если не вдавались во время его опроса, как автор этой статьи, в такие маловажные для науки детали или нюансы.
На этом можно, собственно говоря, закончить введение к рассказу о Викторе Григорьевиче Коненкине и перейти к тому, что автору статьи стало известно о нём и о его желании самому найти Тунгусский метеорит.
В 1973 году при разговоре автора статьи с геологами о Тунгусском метеорите, кто-то из них вспомнил, что примерно в 10 км от того места, где они обосновались, есть в верховьях речки Санар (или Шанар), странное образование почти квадратная впадина 40 на 40 метров и глубиной 20 метров. И самое интересное, что Виктор Коненкин, узнав от какого-то эвенка, что в тайге есть такая впадина или провал, решил вместе с ним, обследовать это место, но так его и не нашёл.
Во время этого разговора о заинтересовавшей автора статьи впадине, большую осведомлённость, где она находится, продемонстрировал каюр Манго, «точно» указав её место, недалеко от слияния Левого и Правого Санаров (Шанаров) у подножья ближайшей между ними горы. Далее имеет смысл привести записи из дневника автора статьи, сделанные им в 1973 году:
19 июля 1973 года. …После разговора с Манго, случайно узнав, что недалеко отсюда находится провал, который искал Коненкин, решил сделать рейд к «сонару», то есть к провалу 40 х 40 х 20 метров. Всего, как мне сказал Манго, отсюда было 8 км до устья ручьев (Левого и Правого Санаров). Около 15-ти часов местного времени пошёл и вернулся около 22-хчасов, ничего там не обнаружив и немного проплутав по геологической просеке…
…20 июля 1973 – 21 июля 1973 года, автор этой статьи сделал ещё две попытки обнаружить «Санар». Второй раз облазил ближайшие горы. В третий раз шёл по абрису, уже зная координаты этого провала (получил их от геологов, которые даже, для их уточнения, консультировались по рации с коллегами, работавшими в другом месте). Нужно было идти до высоты 388, далее 2,5 км, по азимуту 288°. Поднявшись от развилки, (места слияния Санаров), по левому ручью около 10 км, Константин Коханов свернул и пошёл по указанному ему азимуту, но, пройдя по нему 4 км, уткнулся в болото. Покрутившись около него, автор этой статьи решил поиски прекратить, подумав, что по азимуту от произвольной горы, можно идти с тем же успехом и от Ерёмы.
После второй неудачной попытки найти «провал», Константин Коханов снова стал выяснять у каюра Манго, уже водя пальцем по карте, где всё-таки он вышел к нему или хотя бы, откуда шёл, потому что, не в болоте же он пас своих оленей. Каюр начал ему снова объяснять, как пройти к провалу, потом явно запутался и, в конце концов, признался, что там он никогда не был.
Единственно, что Константин Коханов спросил перед своим отплытием у геологов, что могло быть причиной образования этого провала. По их сведениям, он образовался в результате выгорания во время лесного пожара, выходящего на поверхность, у подножья горы, пласта угля.
Скорее всего, и Виктор Коненкин пошёл искать провал с таким же эвенком, которому, если есть выпивка, всё равно было куда идти, пока не кончится этот веселящий душу продукт. С тем же самым столкнулся и Леонид Кулик, причём с таким же результатом, найти с помощью такого же проводника место, где находится «известный, только ему», таёжный вывал.
13 июля 1974 года. До бывшего посёлка Усть-Чайка, в 80 км от устья Большой Ерёмы автору статьи, помог добраться на своей моторной лодке начальник почты села Ерёма, Константин Юрьев. В Усть-Чайке в то время располагалась база геологического отряда, занятого электроразведкой, с целью уточнения геологической среды и определения геоэлектрического строения изучаемого участка местности, необходимого для последующего поиска там полезных ископаемых. Кроме них были ещё охотники из Преображенки – двое мужчин и женщина. Константин Юрьев, перед тем как уехать обратно в Ерёму, попросил одного из охотников, с которым служил в армии, в случае возникнет непредвиденной ситуации, оказать автору статьи, если это его не затруднит, необходимую ему помощь.
…Попив на дорожку чая, Костя запустил «Вихрь», и через несколько секунд, скрылся на своей «Оке» за ближайшим речным поворотом. А Константин Коханов поставил палатку около охотничьей избушки… и вскоре был приглашён охотниками на ужин. К ужину была даже водка. Пить не хотелось, но пришлось. По третьему разу автор этой статьи пить отказался, доказав хозяевам, что необязательно всё допивать до конца, когда и так есть о чём поговорить. Разошлись почти за полночь. Завтра утром отплываю в сторону Санара (Шанара). От охотников он узнал, что к Санару (провалу), стремился выйти Виктор Коненкин, но отправившись «нашармака» с двумя буханками хлеба и ружьями, с проводником эвенком, вынужден был вернуться обратно.
В 1974 году найти Санар снова не удалось, во-первых, ввиду отсутствия на его поиски времени, потраченного на ожидание свободных мест в самолётах на вылет из Иркутска, а затем из Киренска в Ерёму, во-вторых, из-за постоянно шедших в тот год дождей. Больше попыток, найти Сонар Константин Коханов не предпринимал, так от геологов он узнал, что о Санаре есть много подробных публикаций, в которых нет ни одного слова о его возможном метеоритном происхождении.
В опубликованных на сайте «Тунгусский феномен» материалах опроса В.Г.Коненкина и И.И.Аксёнова, проведённых В.М.Кувшинниковым, Н.В.Васильевым и В.К.Журавлёвым (документ №030), Константин Коханов обратил внимание на ещё некоторые подробности из жизни Виктора Григорьевича Коненкина.
Он, может быть, оставил бы эти материалы, как и прежде без внимания, если бы во время своей экспедиции в мае-июне 2012 года, не встретился с участником ещё одного похода Коненкина за Тунгусским метеоритом в верховья Северной Чуни, о котором ему ещё не было известно. Материалы в документе № 030 были представлены в записке к письму и в письме Виктора Журавлёва от 13 мая 1973 года:
Записка к письму В.К.Журавлёва:
«Лиля! Посылаю «мемуары». 1 экз. высылаю Кувшинникову. С большим приветом. Виктор. 13. 5. 73г.
Показания Аксёнова подтверждают – как и полагается – как версию о космическом корабле – таймень с окошками – так и кометную гипотезу – вода в озере – растаявший космический лёд».
Письмо В.К.Журавлёва от 13 мая 1973 года «Об опросах очевидцев Тунгусского падения в 1967 году»:
«В 1966 году, Виктор Григорьевич Коненкин, преподаватель математики Ванаварской средней школы, принимал большое участие в делах КСЭ. Он поддерживал связь с экспедицией по радио, помогал организовывать сбросы продуктов, вместе с ним мы договорились в райкоме о рации для экспедиции.
В последние дни работы экспедиции у меня было с ним несколько разговоров о дальнейших работах по поискам Тунгусского метеорита. Коненкин считал, что те опросы, которые он провел перед этим, указывают на наличие падения остатков Тунгусского космического тела вне зоны вывала, приблизительно к северо-востоку от него, возможно, в бассейне Южной Чуни или где-то в близком к нему районе.
Он считал, что нужно найти озеро, находящееся где-то в этом районе, образовавшееся в результате падения Тунгусского метеорита. Такое мнение у него сложилось в результате опросов местного населения, стариков, среди которых у него были хорошие знакомые, доверявшие ему. Среди них были старые шаманы.
Коненкин рассказывал несколько историй об удивительный случаях ясновидения и предсказаний событий, якобы совершенно достоверных, которые проявляли шаманы. Рассказывал об эксперименте, который он провел с одним знакомым ему бывшим шаманом, когда тот угадал его мысли – Коненкин думал о ситуации, которая была, как он считал известна только ему одному – шаман угадал, о чём он думал.
В то же время Коненкин, как можно было понять, не имел точных сведений ни о расположении озера, ни об очевидцах, которые могли бы подтвердить те догадки, которые у него в это время были.
Он говорил со мной о том, что есть возможность к юбилею Советской власти – т. е. к ноябрю 1967 года «найти Тунгусский метеорит», но нужна экспедиция для поисков, а потом и для исследования упомянутого озера, и очень хотел, чтобы я дал твёрдое согласие участвовать в этой экспедиции под его руководством. Он считал, что в неё мог бы войти Дёмин и ещё несколько наших товарищей, которые смогли бы обеспечить научное изучение озера, привезли бы с собой необходимую аппаратуру и т. д. Заранее подчеркивал, что распоряжаться в экспедиции будет он и что должно соблюдаться единоначалие.
В 1967 году в районе Тунгусского падения работал только небольшой отряд Д.Ф.Афиногенова, который не имел финансовых резервов. Коненкин совершил поездку по верховьям Нижней Тунгуски на свои средства, пытаясь подтвердить свои предположения о месте падения метеорита.
В начале сентября он приехал в Томск и имел короткую встречу с Н.В.Васильевым. Во время этой встречи он сказал, что получил новые данные о Тунгусском метеорите, нашёл очень интересного очевидца, который сообщил ему нечто очень важное, но подробности не стал рассказывать, говоря, что простудился в экспедиции, очень плохо себя чувствует, и приглашает Васильева посетить его на новом месте жительства – в Могочино Молчановского района, на севере Томской области, где он мог бы подробно обо всём рассказать.
Васильев обещал это сделать. Рассказ о приезде Коненкина был записан в моём присутствии на магнитофон, Васильев продиктовал его на квартире у В.М. Кувшинникова.
Через несколько дней Коненкин прислал телеграмму, в которой говорилось, что его здоровье ухудшилось, он просил приехать и привезти обещанные Васильевым лекарства. Было решено, что необходимо съездить в Могочино и Васильев и я выехали на пароходе к Коненкину.
В Могочино мы встретили Коненкина в гораздо лучшем состоянии, чем можно было думать по его телеграмме. Он явно выздоравливал, был трезвым, что в Ванаваре было для него нетипично, встретил нас очень доброжелательно. Сразу же стали говорить о деле, Коненкин или Васильев – кто-то пошутил, что лучше о разных чудесах, говорить до обеда и всяких тостов, чтобы не было сомнения в их правдивости.
Коненкин через своих знакомых и родственников на Нижней Тунгуске разыскал старика – эвенка Ивана Ивановича Аксёнова, бывшего очевидцем Тунгусского падения. Аксёнов жил со своей семьей-больной женой и дочерью лет 15 в чуме в тайге. Ближайший населенный пункт к его чуму был Ербогачен.
В 1908 году Аксенову было 20-24 года. По словам, Коненкина, Аксёнов не числился жителем никакого населённого пункта, не учитывался при переписях и регистрации избирателей, жил в тайге очень уединённо.
Коненкин говорил, что Аксёнов до революции был шаманом, по-видимому, в годы строительства Советской власти не пользовался хорошей славой чем, наверное, и объясняется его уединение. Аксёнов удовлетворительно говорит по-русски, при некотором терпении его можно понять.
Коненкин жил несколько дней в чуме у Аксёнова, в первые дни не заводил разговоров о Тунгусском метеорите и цели своего приезда, угощал старика водкой. По его словам, Аксёнов быстро проникся к нему доверием, говорил, что хотел бы перебраться в Стрелку, где жили его знакомые и родственники, но из-за отсутствия денег и плохого здоровья сделать это не может.
Наконец, Коненкин стал ему рассказывать о поисках Тунгусского метеорита, подчеркивая, что занимается этой работой бескорыстно, и просил рассказать, всё, что тот знает. Аксёнов начал рассказывать не сразу. Он отнекивался, сначала говорил, что знает мало, потом рассказал историю, что несколько лет тому назад, когда думал, что умирает, нарушил запрет и рассказал об этом молодому человеку, эвенку, комсомольскому активисту, который этим интересовался.
Сейчас я не помню его фамилию, помню только, что она была типичной для этого района – может быть Джонкоуль. Аксёнов убеждён, что стал причиной смерти этого человека, рассказав ему запретное – т. к. вскоре он был убит.
Потом Коненкин всё же сумел убедить Аксёнова рассказать ему то, что ему известно о Тунгусском метеорите.
Аксёнов рассказал ему историю, которую он потом никогда не повторял, когда об этом мне или Кувшинникову. Я её в первый и единственный раз слышал от Коненкина в Могочино.
Тогда же с разрешения Коненкина очень кратко записал наиболее характерные выражения в записную книжку, подробно записать мне тогда казалось не очень удобным, т. к. я уже знал характер Коненкина и мог предполагать, что он может воспринять запись, как некоторое нарушение этики.
Коненкин, рассказывая, читал свои записи из полевого дневника. Потом подчеркивал, что рассказал нам все, что удалось записать и никаких иных сведений он от Аксёнова получить не смог. Главное, что он сообщил, было, пожалуй, то, что во время своей поездки он убедился, что места падения в виде озера или ином виде на северо-восток от Куликовского вывала не существует, вопрос об экспедиции в этот район отпал, а Аксёнов рассказал ему о неком другом «озере», образовавшемся в месте падения уже в бассейне Чамбы, примерно на границе тунгусского вывала. Местонахождение этого района мы с Кувшинниковым уточняли у Аксёнова в 1969 году, и вся информация о его расположении находится в дневнике опросов Аксёнова у Кувшинникова.
Коненкину Аксёнов, по его словам рассказал следующее:
В 1908 году стойбище, в котором жил Аксёнов, находилось между Ванаварой и Чамбой на р. Ядуликон (в правильном названии речки я сейчас не уверен). Ранним летним утром он охотился около Чамбы и подстрелил лося. Привязав собаку к дереву, он начал свежевать лося. Вдруг небо над головой стало красным. Потом какая – то сила отбросила от него лося, и стало темно. Когда он очнулся, валились или были повалены уже – деревья, собаки не было.
И вот тут-то я «его» увидел – говорит Аксёнов. Кого – «его»? – Ты не верь, Виктор Григорьевич, что про «него» говорят – камень, бог Агды – это всё неправда. Я один знаю, что это было. Это был дьявол. – Почему ты так думаешь? – Так я же его видел. – Что ты видел? – Летит длинный, как таймень, серый, а глаза круглые, как окошки. Он на меня летел. Коненкин пытался расспросить о наклоне к горизонту, о скорости, о направлении. Но Аксенов заявил, что об этом нечего спрашивать, что о чем тут говорить, он только его увидел, упал лицом вниз, молиться стал, только это его и спасло. «Он покружился надо мной и улетел». «А если бы не молился, давно бы меня живым не было». Потом он пошёл к своим сородичам, долго шёл, трудно было идти из-за пожара и поваленного леса, когда пришёл, все лежали «как неживые».
Потом он рассказал о купце К.И.Суздалеве и его приказчике Колмакове, которые после падения Тунгусского метеорита собрали в Ванаваре эвенков и запретили им что-либо рассказывать о падении метеорита. Перед этим Суздалев, Колмаков и ещё несколько русских ходили на «место проишествия».
Из рассказа Коненкина мы поняли, что сам И.И.Аксёнов был в этом походе, хотя на следующий год, и при беседах в 1969 года, Аксёнов говорил, что был его брат (давно умерший), а он сам не был.
Место это находилось в 1-2 днях пути от Ванавары в бассейне Чамбы, к северу от этой реки, схема имеется в дневнике В.М.Кувшинникова.
Шли с лошадьми. На вершине небольшой возвышенности обнаружили небольшой водоём – «озеро», которого раньше не было. Вокруг были поваленные деревья. Вода в озере «кругами ходила» и по ней плавало «как бы сало».
Коненкин рассказывал, что Аксёнов его все донимал вопросом – как же это вода-то там появилась, место ведь высокое и там воды не было, похоже его по-прежнему занимал этот вопрос, ответить на который Коненкин естественно не мог.
После этого похода Суздалев собрал эвенков, кочевавших вокруг Ванавары и выступил перед ними с речью, в которой сказал, что говорить о том, что случилось нельзя, потому, что поедут теперь сюда экспедиции, много русских будет, распугают зверя, жить будет плохо, а тот кто проболтается-пожалеет. В этом месте Колмаков добавил более прямо: «Стрелять того будем».
Первым запретом был запрет именно Суздалева, эвенкийские шаманы наложили запрет на рассказы о событии уже позднее.
Аксёнов ещё рассказал, что обнаружив озеро, Суздалев приказал отметить это место, вкопав рядом с озером – или на вершине соседней возвышенности – я сейчас четко не помню – столб из опалённой огнем лиственницы, на котором были сделаны какие-то надписи. Так обычно метили места обнаруженных месторождений золота в этих местах. (Столб вкапывался весь целиком до вершины в землю).
Ещё раз подчеркиваю, что всё это я впервые услышал от Коненкина, сам Аксёнов говорил об этом очень скупо. Он повторил только историю о запрете купцами рассказов о происшедшем, и сообщение о походе к «озеру» отряда русских и эвенков.
В 1968 году, когда Аксенов жил уже в Стрелке, куда его в сентябре 1967 года перевёз Коненкин, к нему никто не ездил, что явилось большой ошибкой». В. Журавлев.
Показания очевидца на листах А4
1-й вариант Показания снял В. М. Кувшинников
Показания Аксенова Ивана Ивановича.
Ушёл рано утром (возможно с вечера) добывать сохатого. Выследил, преследовал и убил где-то в районе устья Макикты, видимо выше устья, на Чамбе.
Стал свежевать тушу, когда работал склонившись над тушей, «вдруг все стало красным», т. е. все осветилось красным светом. «Вскинулся, – что такое?» – посмотрел на небо – свет, огонь, и в это время ухнуло, сильно, протяжно, все повалилось, деревья, сохатый, он сам, все полетело. Сколько лежал без сознания, не знает. Очнулся среди поваленного леса, сохатого нет, собаки пропали, ружья не нашёл. С трудом пошёл назад к своим, на Чамбе, несколько южнее. Пришёл уже после обеда, а они сидят, как полоумные, одурелые. Стал их приводить в себя, маленько отошли, сели чай пить. На другой день в той стороне, где был огонь, стала гореть тайга.
Показания снял Кувшинников в 1969 (?)
Примечание:
Коненкин утверждал, что Аксёнов знает место, где что-то упало на землю в 1908 году. Поездка В.М.Кувшинникова, Коненкина и Аксенова И.И. в поисках того места не увенчалась успехом.
Рассказ Николая Васильева об Иване Аксёнове в записях путевого дневника Константина Коханова за 1972 год.
10 августа 1972 года. Из тайги вышел Васильев. Оказывается на Заимке ЧП – заболел Джон Анфиногенов. Васильев думает, что он надорвался.
Косолапов обдумывает вариант, как бы вперёд нас слетать на вертолёте на Чеко. Что ж и здесь мне дорогу переходит Джон.
Начальник пожарников Юра Юрин, наконец, сказал определённо, чтобы мы (с Иваном Тимофеевичем Рысенко) приходили завтра утром к 8–ми часам (для вылета на вертолёте в верховья Большой Ерёмы).
Вечером говорил с Васильевым о предстоящих экспедициях. Васильев думает перебираться на Чуню и где-то на ручье Кордо соорудить лабораторию. На север отозера Чеко, оказывается, есть геологическая просека, далее километров тридцать, два года назад прошёл вездеход, так что он думает, прокладывать тропу придётся 70 километров.
Моя заинтересованность эвенкийскими тропами его удивила, а предстоящая, когда я ему намекнул, моя экспедиция с группой, кажется, даже испугала.
Рассказал ему историю с геоморфологами. Опять коснулись Джона. В который раз услышал от него, какой он умный, но вот только его характер несносен. Васильев не заинтересован в разладе. Перешёл от критики Джона, к насыщению меня информацией о тропах. Обещал прислать карту Суслова с его обозначением эвенкийских троп.
Затем Васильев рассказал мне историю с купцом Суздалевым, который посещал место падения Тунгусского метеорита и, собрав эвенков, объяснил им, что это явление привлечёт русских. А это, значит, пропадёт зверь и прочее. Его приказчик был более прямолинеен, – кто вздумает туда пойти, – сказал он, – того просто будут убивать.
Не смотря на это, четверо эвенков посетили места вывала. Суздалев, – как объяснил Васильев, – не ограничился только этим запугиванием эвенков, – он даже застолбил за собой этот район.
В районе Чамбы им был даже закапан столб с какими-то отожжёнными на нём знаками.
Суздалев был знаком с Громовым и занимался неслыханным грабежом местного населения в таких масштабах, что это даже потрясло находящихся в Ванаваре миссионеров. Они донесли енисейскому губернатору, и Суздалев был выдворен из этих мест (где-то в 1914 году).
Вся эта история, – как сказал мне Васильев, – была запротоколирована Коненкиным и рассказана им ему лично.
После чего он добавил, что очевидец тех событий, бывший шаман Аксёнов, сейчас находится в Ванаварской больнице, и говорят от одной только русской речи поблизости, ему становится хуже. Поэтому посетить Аксёнова в больнице, Васильев не делал даже попытки, а может зря (К.П.Коханов «Таёжный дневник», М., САИП, 2009, доп. тираж, стр. 246-247).
В статье «Тунгусская комета» Виталия Иннокентиевича Воронова, охотника из Ванавары, создавшего там, в 1986 году, первый в мире музей, посвящённый Тунгусскому метеориту, он говорит: «Я только сделал попытку разгадать оставленный на Земле и в памяти людей след космического пришельца, соединить воедино, в цепочку, увиденное, услышанное, найденное и домысленное».
Виталий Воронов также приходит к выводу, что метеорит нужно искать в другом месте и, ссылаясь на Коненкина, говорит:
«По рассказу моего знакомого, Виктора Коненкина, (к сожалению погибшего трагически лет тридцать назад), метеорит упал не там, где его ищет КСЭ, и где искал Кулик. По показаниям очевидцев, сильнейший удар об землю произошёл где-то в районе рек Еромо – Хуги – Делиннекена…» (А.И.Войцеховский, В.А.Ромейко«Тунгусский метеорит – сто лет великой загадке» М., Вече, 2008, стр.370).
18 мая 2012 года во время своей 15-й рекогносцировочной экспедиции Константин Коханов с проводником Владимиром Медведевым (Чимирканом) на Северной Чуне приплыли геологическому профилю. Там он определил при помощи навигатора «Магеллан» координаты начала профиля в месте пересечения им реки, а затем уже отметил его направление на топографической карте.
В общей сложности они прошли с Володей налегке по профилю около километра, уточняя его координаты, ещё в нескольких контрольных точках. Обсудив откуда на следующий день лучше начать своё путешествие, они решили всё-таки идти по профилю, уже пройденной сегодня его частью, а не срезав этот участок, выйдя на него со стороны реки, и уже дальше до «креста» – пересечения двух профилей, а затем по второму профилю до озера Чачо. Смущало только то, что расстояние по всем прикидкам до озера Чачо, было более 30 километров, и то, что идти до озёра придётся с полной нагрузкой.
Когда вернулись, то во время обеда разговорились о поисках «Тунгусского метеорита». Слушая рассказы автора этой статьи о том, как, веря рассказам местных жителей, что они знают, где лежат явно «небесные камни», члены многих экспедиций, кто хотел проверить их происхождение, не только не находили этих камней, но даже места, где их якобы кто-то видел, Володя вдруг, совершенно неожиданно для Константина Коханова, сказал:
- Кстати у меня недалеко, отсюда, в бору, рядом с «буранкой» лежит какой-то странный белый камень.
Константин Коханов сразу прервал свои рассказы и поинтересовался, – а как выглядит этот камень? Сколько он примерно весит и какой он величины?
Володя показал руками приблизительный размер (0,5 х 0,4 метра) и сделал некоторые уточнения. Первое, что он сказал, это то, что камень неправильной формы с преобладанием белого цвета и второе, что он со своим товарищем, с трудом отколол от него небольшой кусок, который долгое время лежал у него в зимовье.
В то же время, когда он захотел перевернуть камень, то тот оказался таким тяжёлым, что он смог справиться с ним опять только с помощью своего товарища. Вес камня был, явно, не менее 80 килограмм.
- И далеко находится от этого зимовья, твой камень? – спросил Константин Коханов Володю, ожидая, что расстояние до него окажется, как до «Чёрта на куличиках».
Ответ для него был самым неожиданным – всего 17-18 километров от устья реки Килюригны, в верховьях одного из её притоков.
И вот, только после того, как автор этой статьи узнал, что Володин камень находится так близко, у него сразу пропал интерес похода на озеро Чачо, особенно, при сложившихся обстоятельствах идти к нему с практически предельным для его возраста весом рюкзака.
Поэтому он предложил Володе перенести поход на озеро Чачо на 2013 год, притом не пешком, а на его лодке «Романтика-2» или на Володиной моторной лодке, поднявшись к озеру Чачо по реке Чачокан. Видимо, предложение Константина Коханова идти к его камню, больше устроило Володю, чем перспектива идти к озеру Чачо по проложенным геологами, в его направлении или в его сторону, профилям. Уточнив маршрут по карте, в итоге они приняли решение отправиться в верховья Килюрингны на следующий день, утром 19 мая 2012 года…
… 20.05.2012 года. Когда до Володиного камня осталось 3,3 км идти приходилось большей частью по болоту, по воде, которая была выше колена, проложив в болотной растительности, что-то похожее на дорогу или канал. За болотом был бор, большей частью с подстилкой из ягеля. Камень лежал на такой же подстилке из ягеля, и, наверно» даже дураку, было бы понятно, что этот камень здесь никогда не падал, а просто его сюда кто-то и зачем-то привёз. Но кому нужно было «тащить» этот большой белый булыжник, весом более 80 килограмм сюда и для каких целей?
Константину Коханову вспомнилась история с походом к какому-то священному для эвенков камню учителя Ванаварской школы Виктора Коненкина, где-то в начале 1960-х годов, рассказанная мне в прошлом году Валерием Зарубиным. Ему в свою очередь рассказал её, его родственник, Василий Корнилович Карнаухов, который на своей моторной лодке отвозил Коненкина в указанное его проводником-эвенком место на Северной Чуне и который также участвовал в его походе к этому культовому для эвенков камню.
Из рассказа В.К.Карнаухова Валерий Зарубин запомнил, что там, кроме камня стоял ещё кувшин или металлический котёл, для даров эвенков, то ли какому-то божеству, то ли небесному духу, который сбросил с неба на их землю этот камень. Об этом небесном камне Коненкин узнал от одного из эвенков, который в 1930-х годах, в детстве, не раз ездил к тому камню, где по его словам собиралось много эвенков для решения каких-то вопросов своей кочевой жизни.
Но имели ли эти «встречи» эвенков, какое-то отношение к небесному камню, он ничего вспомнить не мог. Единственно, что хорошо сохранилось в памяти того эвенка, это то, что дары, которые эвенки клали в тот кувшин или металлический котёл, бесследно исчезали, и кто их и когда забирал оттуда, никто не видел, и не мог сказать.
У Василия Карнаухова в тех местах, куда эвенк привёл Виктора Коненкина, были охотничьи угодья, так что они тогда никак не могли обойтись без его услуг. Поэтому к камню они пошли втроём.
Бывший у Коненкина проводником эвенк, точно их привёл в то место, где стоял, то ли кувшин, то ли металлический котёл, но камня рядом не оказалось, и сам кувшин был пуст.
И теперь, глядя на этот найденный Володей камень, Константин Коханов ощупывал его поверхность, переворачивал с помощью Володи его с одного бока на другой, фотографируя его со всех сторон и отдельно место скола, сделанного когда-то Володей, и думал, – а не этот ли камень, хотел найти Виктор Коненкин в этих местах?
Найдя потом на камне выступ, с еле заметными признаками трещины, автор этой статьи вставил туда зубило и стал бить по нему обухом охотничьего топора. Острые мелкие осколки камня полетели ему в лицо, но камень начал поддаваться только после не менее десяти сильных ударов по зубилу, перед тем, как от него отвалились два больших куска породы. Константин Коханов положил эти два куска породы сверху на камень и ещё раз сфотографировал их, лежащими на камне, а потом и само образовавшееся на камне углубление. Затем, положив на камень навигатор «Магеллан» с показаниями координат Володиной находки, он снова сделал ещё несколько фотоснимков показаний этого прибора.
Когда Константин Коханов вернулся в Стрелку Чуни, то он 30.05.2012 года, для уточнения маршрутов экспедиции 2013 года, предложил охотнику Валерию Зарубину, его проводнику по Южной Чуне, спуститься вниз по Чуне до Муторая. Целью этого «путешествия» было только поговорить с местными охотниками о возможности подняться вверх по реке Кимчу хотя бы километров сто, до мест, вероятного падения Тунгусского метеорита, отмеченных ванаварским охотником Виталием Вороновым на его, опубликованных в разных печатных изданиях, картах. Чувствуя, что Валерий Зарубин колеблется, он тогда попросил его рекомендовать ему кого-нибудь из жителей Стрелки Чуни, кто мог бы отвезти его в Муторай, попутно порыбачить в течение максимум четырёх дней и при этом неплохо заработать. Константин Коханов назвал сумму «гонорара» и Валерий Зарубин сразу перестал колебаться, да ещё при этом сказал, что в Муторае он не был лет двадцать, и поэтому тоже не прочь посмотреть, как теперь живут люди в этом посёлке.
Договорились плыть в Муторай на следующий день, Константин Коханов пошёл в ближайший магазин, чтобы купить необходимые для путешествия продукты в расчёте на двоих и не менее чем на десять дней. Всё что хотел купить он не смог, так как второй магазин к тому времени ещё не работал, а в третьем не было того, что его хотя бы как-то устроило.
Когда Константин Коханов вернулся из магазина, Валерий Николаевич сказал ему, что в Стрелку Чуни только что вернулся из тайги Василий Корнилович Карнаухов. Автор этой статьи попросил Валерия Зарубину позвонить ему домой и спросить, когда ему можно будет прийти к нему в гости, чтобы поговорить о Викторе Коненкине. Василий Корнилович ответил, что он готов поговорить с Константином Кохановым в любое удобное ему время и поэтому автор этой статьи решил поговорить с ним сегодня, а продукты в дорогу докупить на следующий день. С собой к Василию Корниловичу Константин Коханов захватил, кроме репортёрской сумки с фотоаппаратурой, один из осколков Володиного камня весом больше двух килограмм.
Дом Василия Корниловича Карнаухова располагался рядом с метеостанцией и, разумеется, Константин Коханов прошёл его мимо. Уточнил куда идти дальше у стоявших рядом с последним домом в сторону взлётной полосы аэродрома, парней.
Автор этой статьи повернул назад и там его уже встретил Вася Коченин, парень, который живёт рядом Василием Карнауховым и часто помогает ему по-хозяйству.
Вошли в большой просторный дом, где Константин Коханов поздоровался с членами семьи Василия Корниловича и сказал им о цели своего визита. С Василием Корниловичем его познакомил Валерий Зарубин ещё в прошлом году, перед посадкой в вертолёт, во время возвращения автора этой статьи в Ванавару. В вертолёте они тогда немного поговорили, в основном о впечатлениях Константина Коханова об его охотничьей базе на Северной Чуне, которая поразила автора этой статьи тогда своими постройками и благоустроенным домом, который язык не поворачивался назвать зимовьём.
Василий Корнилович родился в 1933 году, и, к сожалению, уже точно не помнил, в каком году к нему обратился Виктор Коненкин с просьбой помочь добраться до одного из мест поблизости от его охотничьей базы.
Новость размещена в городах: Калининград, Челябинск, Новосибирск, Томск, Красноярск, Иркутск, Владивосток, Санкт-Петербург, Москва