Юлианна Караулова: «Никогда не чувствовала себя чьим-то кумиром»

У меня неожиданный первый вопрос: одна платформа к 8 Марта делала опрос среди девушек: «С какой героиней кинофильма ты себя ассоциируешь?». Самыми популярными оказались Белла из «Сумерек», Скарлетт О’Хара, Золушка... Ну и в старшей возрастной категории победила Катерина из «Москва слезам не верит». Ты бы как ответила?

Если честно, вопрос непростой, хотя, казалось бы, легкомысленный. Вообще, я в детстве обожала фильм «Унесённые ветром», не знаю даже, сколько раз его смотрела. Много. Если проводить какие-то параллели, то вряд ли я похожа на Скарлетт О’Хару: мне кажется, я чуть более дипломатична (смеется), да и, наверное, скромнее, чем она в ее возрасте. Но она мне всегда очень нравилась. Может, потому, что чуток не хватало ее. Наверное. К Золушке тоже масса вопросов. (Смеется.) Да и ко всем, в общем. А так, прямо четкой параллели, что я с кем-то могла себя сравнить... Это вопрос из серии: кто твой кумир или на кого ты хочешь быть похожей в музыке? Такое часто спрашивают. Не бывает такого, что человек на сто процентов тебе нравится. В любом случае, это другой человек в других предлагаемых обстоятельствах, с другими чертами характера, с другими предпочтениями — так или иначе, он будет от тебя сильно отличаться. А так, наверное, от каждого героя, известного и не очень, хотелось бы что-то взять.

Когда ты сама становишься для кого-то кумиром, это какие чувства вызывает?

Если честно, я никогда физически, кожей не чувствовала, что я чей-то кумир. Безусловно, я знаю, что у меня есть поклонницы и поклонники, я вижу иногда, как люди реагируют, переживают, волнуются, когда меня видят. Мне кажется, это больше про ощущение не меня, а моего образа. Например, у меня есть история. Николь Кидман — это не мой кумир, но я встречалась с ней на мероприятии в Санкт-Петербурге. Когда мы увиделись, она задала мне какой-то вопрос, я так разволновалась! Казалось бы, что такого, я общаюсь с большим количеством известных людей, сама уже певица, телеведущая, а тут что вообще за реакция такая странная?! Я понимаю, что, когда люди случайно встречают известного человека, даже если не являются его большими поклонниками, почему-то бывает такая реакция тела. Возвращаясь к вопросу. Конечно же, я понимаю, что на мне лежит некая ответственность, что на какое-то количество людей я так или иначе влияю. Поэтому я всегда анализирую то, что делаю. Мне кажется, в принципе, на любом известном человеке лежит подобная ответственность, хотя, судя по тому, что мы видим, не всегда они это осознают. Честно признаюсь, меня это иногда возмущает — я сейчас как бабка. (Смеется.) Но, бывает, смотрю на поведение некоторых популярных людей и думаю: «Ну почему они это делают? Зачем в очередной раз делать что-то, чтобы за счет хайпа повысить свою популярность, если она и так высокая, вместо того чтобы сделать что-то такое, что заставит людей задуматься, что подаст им какой-то правильный пример». По идее, нужно прежде всего начинать с себя и меньше оглядываться на то, что делают люди вокруг, но все мы иногда любим посплетничать...

Какие табу есть лично у тебя как у публичного человека?

Я, например, стараюсь не выражаться нецензурно, тем более что очень много детей за мной следит. Прекрасно понимаю, что они не раз слышали эти слова и я их не научу им, но лишний раз подавать такой пример тоже не хочу. Лучше уж рассказать о каких-то хороших начинаниях, например о каких-то эко-инициативах. Если говорить о благотворительности, то тут скорее наоборот. Разумеется, я за то, чтобы заниматься благотворительностью и какой-то посильной помощью — чтобы помогать другим людям. Но когда это делается напоказ, это как-то коробит лично меня.

Это зависит от твоего посыла. Люди обычно чувствуют, искренний он или нет.

Да, безусловно. Рассказывать о том, что можно доброго сделать, — нужно. Не все знают, что есть сайты фондов, где можно, например, оформить ежемесячное пожертвование, и подобные истории.

Насколько тебе вообще важно, что про тебя думают?

С опытом приходишь к выводу, что не так важно. Каждый, когда только начинает, выходит в зону собственной ответственности и общественное пространство и, как правило, во всем сомневается. Ему очень важно чужое мнение, он очень раним и чувствителен к мельчайшим изменениям и реакциям окружающего мира. Когда ты уже достаточно целостный, когда уже этого всего наелся и пресытился, понял, что будто бы это всё не работает, тогда ты уже чуть более спокойно к этому относишься. У меня разные ситуации бывают: я то просто бронепоезд и не реагирую вообще, а бывает, когда я абсолютно ранима и чувствительна, меня можно обидеть и уколоть, потом я начинаю париться на эту тему, рефлексировать. В последнее время такое случается всё реже и реже. Тем не менее, как и у большинства людей, есть эта тема, что мне хочется всем нравиться и до сих пор будто хочется быть для всех хорошей. Хотя я поняла уже давно, что всем нравиться невозможно и для всех хорошей ты тоже не будешь. Но надо как-то адекватно фильтровать информационный поток, поскольку не реагировать на замечания в моем случае тоже не очень правильно, потому что я артист, я работаю для людей, для меня важна обратная связь. Тут уже вопрос ее конструктивности. Я периодически читаю комментарии, иногда для меня это бывает очень ценно: когда есть сразу много комментариев, которые подмечают одно и то же, понимаю, что людей это раздражает, значит, лучше так не делать.

Например?

Я давала интервью Яне Чуриковой, там 99% комментариев очень хорошие, даже не ожидала, мне было очень приятно. Все говорят, какая у меня хорошая речь, как меня приятно слушать, но... режет слух, что я употребляю жаргонизмы или условно-ругательные слова. Я прекрасно отдаю отчет в том, что люди в обычной жизни разговаривают так же, но, когда они смотрят чье-то интервью, почему-то их это бесит. Меня это в других не раздражает, но я прочла комментарии и сделала вывод. Поняла, что моей аудитории, которой я нравлюсь, это не нравится. Странно делать что-то им назло. К тому же, может, они смотрят на меня еще и как на ведущую Первого канала, что накладывает на меня определенные обязательства.

Раз уж мы заговорили про Первый канал и интеллектуальное шоу, скажи, ты вообще азартный человек? И кстати, когда вы сами выиграли в «Кто хочет стать миллионером?», ты реально знала ответ или он был дан наугад?

Я не знала правильный ответ. Если посмотреть эфир, то там видно, что мы перебирали все варианты. Надо отдать должное Дмитрию Диброву, он тогда не ведал, что творит (смеется), но он нас очень хорошо вел с Тимуром (Тимур Соловьёв, телеведущий. — Прим. OK!) по игре. Каждый раз, когда мы склонялись к неправильному ответу, он советовал подумать еще, он был за нас.

А у тебя бывают сейчас такие ситуации, когда хочется помочь участникам, или ты, как ведущая, должна соблюдать нейтралитет?

Выбирать любимчиков я не могу, это будет неправильно и этически, и по формату. Но всё равно я живой человек, и до определенной суммы мы всей командой, не только я, всех поддерживаем, потому что понимаем, что человек только сел в кресло игрока — он дико волнуется. В основном сейчас играют люди, для которых это первый раз в кадре и это большое событие — из дома весь город на тебя смотрит в этот момент. Естественно, все очень боятся показаться глупыми и сразу зажимаются. Мы всё это видим, поэтому в начале игры делаем всё возможное, чтобы человек расслабился. И если он захочет пойти не в ту дверь, я ему буду намекать, что так делать не надо. Как ведущая, я всегда на стороне игрока. Всегда за то, чтобы люди уносили как можно больше денег — это классно и для человека, и для игры, и для эфира.

А насколько ты сама азартна?

Во всём, что касается настольных домашних игр, я достаточно азартна, не люблю проигрывать, меня увлекает процесс. Даже в рамках той игры, когда мы с Тимуром играли, я была очень азартна. Тимур после каждого вопроса хотел забрать деньги и говорил мне: «Всё, уходим!» А я сопротивлялась: «Давай еще!» Если говорить о каких-то прикладных моментах, я не могу себе представить ситуацию, что прихожу в казино и ставлю всё. Я очень прагматична, я материалист и человек, который очень любит стабильность, финансовую в первую очередь, и без нее себя чувствует дико некомфортно. У меня был эпический фейл, когда я была в Лас-Вегасе. Мы договорились с компанией друзей, что купим фишек на 200 долларов и проиграем их или выиграем. И больше мы тратить не будем, потому что история эта очень красивая, может и затянуть. Я просто пришла к рулетке и поставила сразу всё, чтобы выиграть хоть что-то. Думала, что я самая умная. В итоге это был тот самый раз, когда выигрывает казино. Есть такое поле, что никто не побеждает. И все такие: «Супер! Вот это везение, вот это удача!», — просто 5 секунд и ничего. Это был второй или третий раз, когда я играла в казино, до этого я выступала много раз в казино, бывало, что дарили фишки. Мне никогда не везло. Более того, мне кажется, это страшно: я знаю людей, которые проигрывают состояния.

Это же зависимость. А ты можешь назвать себя зависимым человеком, например, от музыки или вот мы говорили о желании всем нравиться?

Ну конечно. Мне кажется, это нормально, когда ты социализирован, когда живешь в мегаполисе, тем более когда ты занимаешься тем, чем занимаюсь я, когда у тебя есть семья. Это надо быть крайне просветленным буддистом, который прошел все степени отрицания (улыбается), когда тебя ничего не волнует, ты уже где-то на подходе к нирване. Мы все пытаемся существовать в некоем балансе, что-то для этого делаем, но, в любом случае, иногда маятник качается, это нормально. Опять же, в этом тоже есть баланс: если ты не испытываешь периодически негативных чувств, то, возможно, не сможешь ярко реагировать на какие-то позитивные вещи. Я стараюсь во всём этом видеть некую пользу и что-то хорошее, но я рада, что у меня есть такие зависимости, если это вообще можно назвать зависимостями.

Какие?

Например, я очень люблю своего ребенка. Естественно, я завишу и от этих чувств, и от его присутствия в моей жизни. Это ответственность, которую я чувствую в отношении этого человека. У меня есть семья, есть родители, в отношении которых я тоже чувствую ответственность. Скорее это не зависимость, а именно ответственность. У меня есть муж. Я, как любой артист, который кайфовал на сцене, от нее тоже завишу. Многие говорят, что это как наркотик: если ты один раз это испытал, то захочешь этого всегда. Хотя была масса случаев, когда люди уходили со сцены и тоже прекрасно себя чувствовали, — здесь всё индивидуально. Конечно же, я скучаю по концертам, если у меня долго их нет, по гастролям, по своим друзьям.

Мне хотелось от тебя услышать что-то из серии: когда я сильно перенервничаю, хватаюсь за плитку шоколада.

Нет, к шоколаду я спокойна. (Улыбается.) Я знаю людей, которые в своей жизни постоянно провоцируют сложные ситуации — они подсажены на иглу драмы. У кого-то слабость — адреналин. Если реально смотреть, мне кажется, единственная моя потребность, без которой я реально не смогу, — это потребность в публичном общении. Это и сцена, и выступления в качестве ведущей. Это моя энергетическая игла, потому что меня это очень заряжает. Для меня это и зарядка, и выплеск энергии, потому что ее у меня очень много. Общаясь с большим количеством людей, я понимаю, что у меня очень большое количество энергии. Просто в спорте ее отрабатывать мне будет скучно и не очень интересно. Плюс давайте смотреть правде в глаза: элемент тщеславия тут тоже присутствует.

Сейчас очень модно приглашать известных людей в реалити-шоу. Ты бы согласилась принять участие в подобном?

Так я в «Фабрике звёзд» участвовала.

Это другое. Я про какой-нибудь богом забытый остров, где ты ничего не ешь, тебя заставляют в грязи ползать и при этом быть откровенной с психологом.

Меня звали много раз в разные шоу подобного формата, я всегда отказывалась. Если бы в моей жизни, гипотетически, была другая ситуация, я бы согласилась. Сейчас я, во-первых, не считаю правильным и для себя не нахожу возможным, потому что это отнимает очень много времени, кроме того, это стресс. Я вот панически боюсь насекомых, ни за какие деньги, ни за какую популярность и славу я не поползу в комнату с тараканами. Не понимаю, в чём прикол — испытать себя. Если тебе от этого страшно, если у тебя это вызывает дикий стресс и панику, то зачем?

Психологи говорят, что нужно пойти навстречу своему страху.

Пусть сами и идут. (Смеется.) Я не думаю, что меня это избавит от страха. Наоборот, уверена, что это подарит мне колоссальный стресс и еще какой-нибудь зажим в теле как следствие. Зачем это надо?!

Для дополнительной уверенности в себе. Тебе нужна дополнительная уверенность?

Нет.

Прекрасный ответ! Потому что сейчас все только и прокачивают себя в этом смысле: встают на гвозди, ходят по ретритам, все поголовно в терапии...

В принципе, тренд на то, что люди копают внутрь, давно появился. Мы недавно с одним моим другом спорили, хорошо это или плохо. Он сказал, что это хорошо, потому что раньше такого количества информации, хотя она заложена внутри нас, не было. Это было не принято, даже считалось чем-то неприличным. Сейчас же наоборот, все в это массово рванули. Мне, с одной стороны, кажется, что это здорово, потому что не все люди для самих себя понятны. С другой стороны, стало такое количество эгоистов в связи с этим. Будто бы баланса пока нет в этом: когда человек, копая внутрь, не забывает, что есть еще некий адекватный баланс энергии с окружающим миром. Я понимаю, что столько сейчас проработанных людей, людей в терапии, которые не готовы выслушивать даже малейшую критику в свой адрес. Тот же мой друг говорит, что очень плохо, что люди замыкаются в себе. Люди действительно стали меньше общаться. Они стали больше концентрироваться на внутреннем. Мы все — часть этой истории, включая меня, хотя я очень общительный человек. Например, меня раздражает, когда малознакомые люди мне сразу звонят, а не пишут. И вообще, это будто бы уже дурной тон в наши дни. Это появилось недавно и связано прежде всего с тем, что человек начинает рьяно защищать свое личное пространство.

Мой любимый тренд — на личные границы.

Люди стали более закрытые, замкнутые, каждый сам в себе или со своим психологом. Раньше этого не было, раньше люди общались в семье, с друзьями. Баланс должен быть, но он будто бы только нащупывается. Еще хотела сказать, что огромное число подростков и молодых людей сидит в телефоне. Я не знаю, с чем это связано: только с социальными сетями или с огромным количеством информации про то, как ты должен сам себя прорабатывать, про то, что можно говорить и что нельзя, как правильно реагировать, а как неправильно. Если раньше люди делали это интуитивно, то сейчас столько информации вокруг, что не все люди с этими потоками готовы справиться, а как следствие — стресс. и психологические проблемы, которые надо прорабатывать. Вот эта асоциальность — такого раньше не было.

Мы в интервью почему-то сконцентрировались на том, что ты стала телеведущей Первого канала. А у тебя недавно вышла песня «Попытка». Выход нового трека — это волнительная история?

Конечно! Но уже не настолько, когда это твоя 50-я песня. (Смеется.) Раньше, когда я начинала заново, девять лет назад, каждый релиз был для меня таким стрессом, таким событием, я просыпалась рано утром, тряслась, всё смотрела и читала. Сейчас я уже немножко спокойнее, немножко это отпустила. Понимаю, что на момент релиза всё, что зависело от меня, я сделала. Насколько я могла к этому подготовиться, я подготовилась. Дальше — залетит трек, пойдет он или нет, от меня уже не зависит.

А от чего зависит?

Невозможно спрогнозировать хит. Существуют какие-то условные категории, в которые его можно записать. В нашей стране, как правило, это минор, даже танцевальные хиты — всё равно это минорный лад. Это, как правило, кварто-квинтовый круг...

Это сейчас не на русском...

(Смеется.) Проще говоря, ничто не гарантирует песне успех, потому что это стечение такого большого количества факторов и обстоятельств, что даже самые именитые мэтры не в состоянии предугадать хит. Все ошибаются. Нельзя по заказу взять и написать хит. Сколько было историй, когда люди писали треки, считая их абсолютно проходными, а в итоге... У меня была такая история с «Внеорбитными», потому что мы были уверены, что песня не станет хитом, она нам всем очень нравилась, но на тот период времени она казалась нам неформатной, мы были уверены, что радио ее не поддержит. А в итоге она появилась в проекте «Танцы» и вызвала такую реакцию. Мы ставили на совсем другую песню, но нам сами радийщики сказали: «Нет, мы хотим «Внеорбитные».

А сейчас еще частая история, когда песня залетает в ТikTok. Может, надо с какими-то миллионниками договариваться?

И это мы тоже пробовали. (Смеется.) У меня зашла одна песня в ТikTok — «Дикая пума». Это как раз тот случай, я считаю, когда песня стала хитом, до сих пор на концертах ее все поют, знают слова. Трек раскрутился благодаря тому, что он попал в тренды ТikTok, но мы для этого очень много сделали. Я на тот период активно вела эту сеть, объездила множество ТikTok-хаусов, я снимала со всеми блогерами видео и коллаборации. Каждый день выкладывала. Плюс я просила ребят, с кем общалась в ТikTok, чтобы тоже поддерживали. Трек залетел. Но когда мы попробовали повторить этот успех, не получилось, хотя пытались несколько раз. Если трек не цепляет людей по какой-то причине, даже если тебе кажется, что это суперхит, то ничего с этим не сделаешь, сколько бы ты в это ни вложил денег и времени. Ты можешь до какой-то степени подраскачать, но трек становится хитом после того, как он стал вирусным в ТikTok, а создать вирусность — как ты это сделаешь?

В общем, работаем дальше.

Работаем, и слава богу.

Текст І Евгения Белецкая.

Фото І Сергей Щелухин.

Ассистент фотографа І Алексей Богатырёв.

Стиль І Константин Кошкин.

Ассистент стилиста І Марина Джантемирова.

Макияж І Полина Важенина.

Прически І Елена Герасимова.

Продюсер І Дария Вавакина.

Ассистент продюсера І Юлия Попова.