Google, Индия, железная дорога… В фильме «Лев» нет львов, но он и не о животных
Что получится, если в одном фильме смешать индийский антураж, поезда, Google и судьбу маленького мальчика? Слезливая мелодрама, где герои путешествуют по железным дорогам и, видимо, поют и танцуют, скажете вы. В целом, будете правы: слёзы есть, железнодорожная инфраструктура представлена и даже в конце немного закадрово поют. Но при чём здесь, в таком случае, американский интернет-гигант? А вот тут-то и происходит тот самый разрыв шаблона, который обычно упаковывает кино из Индии или об Индии в банальные болливудские сюжеты или истории успеха в стиле оскароносного «Миллионера из трущоб» Дени Бойла. Впрочем, и в фильме «Лев» («Lion»), о котором идёт речь, трущобы тоже присутствуют, но лишь в качестве неизбежных декораций непростой жизни большинства жителей Индии. Сама же история, следует полагать, привлекла внимание циничных западных киношников, которых этнической нищетой уже вряд ли растрогаешь, именно своей цифровой «изюминкой». В фильме «Лев» («Lion») трущобы присутствуют, но лишь в качестве неизбежных декораций непростой жизни большинства жителей Индии.
В основу фильма легла книга воспоминаний обычного индийца Сару Брайерли «Долгая дорога домой», изданная в 2013 году. Пятилетним мальчишкой он волею судеб и непредсказуемостью индийских железных дорог оказался за многие километры от своего дома и родных, в Калькутте (или Колкате по официальной версии). Надо отдать должное авторам ленты, они не смакуют ужасы бомжевания на улицах восточного мегаполиса и не паразитируют на других красочных язвах современного индийского общества. Всё очень кратко и по делу, чтобы пунктирно обозначить остросоциальные проблемы и ужас маленького ребёнка: сцена ночёвки в подземном переходе с другими бездомными детьми, бегство от полиции, случайная встреча с женщиной-поставщицей «живого товара» для педофилов. После побега из «логова разврата» Сару (его играет Дев Патель — звезда «Миллионера из трущоб») попадает в детдом, где также царят отнюдь не христианские нравы. Но ему сказочно (в Индии насчитывается свыше 11 млн бездомных детей) повезло — Сару усыновляет бездетная австралийская пара, которая увозит его на Тасманию.
Условно вторая часть фильма посвящена поискам Сару самого себя и своих, так сказать, корней. А для рефлексий у главного героя есть отличная материальная база. Его приёмные родители — зажиточные буржуа — обеспечили сыну отдельный дом, оплатили образование, в общем, сделали всё, чтобы тот забыл своё индийское детство. Но не тут-то было! На оплаченных родителями очередных курсах в Мельбурне Сару сошёлся со своими земляками, приехавшими из Индии постигать науки в Австралию. Они-то, сами того не ведая, и пробудили в герое внутреннее беспокойство, которое он сначала не мог дефинировать. Но голос крови оказался настолько силён, что вскоре Сару решил попытаться найти своё родовое гнездо. Ещё два-три десятка лет назад это была бы неразрешимая проблема, но на счастье у нас есть «диджитал» и интернет, а точнее только появившийся тогда сервис Google Earth с детальными спутниковыми снимками местности. К сожалению, в титрах не удалось разглядеть спонсоров кинокартины, но с точки зрения маркетинга Google стоило бы профинансировать ленту — уж больно красиво всё получилось! Сару, вспоминая свои многодневные путешествия по железным дорогам Индии, выуживал из памяти какие-то едва уловимые детали мелькавших за окнами вагона пейзажей (водопад, мост, водонапорную башню на станции и т.д.) и в итоге многодневных мозговых штурмов с использованием схем стальных магистралей и фото из космоса от Google нашёл-таки свой затерянный в горах родной посёлок на севере Индии. История привлекла внимание циничных западных киношников, которых этнической нищетой уже вряд ли растрогаешь, именно своей цифровой «изюминкой».
Но счастье Сару было омрачено двумя обстоятельствами женского пола. Первое — это любимая девушка Люси (Руни Мара), рассказавшая ему о Google Earth и вдохновившая его на поиски национальной аутентичности, с которой он по причине слишком глубоких внутренних переживаний рассорился. И в этом есть некоторая психологическая нестыковка сюжета: зачем отталкивать от себя человека, который искренне стремится помочь? Второе — мать Сью Брайерли в исполнении Николь Кидман (у неё, кстати, и по жизни нет своих детей, а только двое приёмных), которой он долгое время не решался рассказать о своих ночных бдениях у ноутбука, опасаясь задеть её материнские чувства. Сама же героиня, как истинная представительница англосаксов, стоически восприняла новость о желании сына поехать в Индию, чтобы через 25 лет обнять родную мать. Складывается впечатление, что в образе Сью авторы ленты закладывали некий месседж о необходимости терпимости (или толерантности) старшего поколения в отношении молодёжи, которая постоянно находится в поиске — своей национальной идентичности, сексуальной ориентации, вкусовых пристрастий и образа жизни в целом. Нашему обывателю до сытой австралийской жизни, позволяющей заниматься самокопанием и личностным ростом, так же далеко, как и ВВП РФ до ВВП Зелёного континента.
В финале фильма режиссёр позволил наконец-то капельку аутентичной мелодрамы — встречу Сару с индийской матерью и сестрой со слезами, обнимашками и под современные национальные ритмы. Дополнением идут документальные кадры всамделишной встречи автора мемуаров и его приёмных родителей с индийскими родичами. И там тоже все рыдают. «Лев» настолько понравился западной киноэлите (или, может, богатенький Google втихаря профинансировал продвижение фильма?), что лента номинировалась в 2017 году на премии: «Золотой глобус» (4 номинации, в том числе «Лучший фильм»), «Оскар» (6 номинаций, тоже как лучший фильм, а Дев Патель и Николь Кидман — как лучшие исполнители мужской и женской ролей второго плана), «Сатурн» и «Гильдии киноактеров». Однако только Британская киноакадемия одарила Дева Пателя своим призом. О том, что западному обывателю «зашла» эта этническая мелодрама с цифровым контекстом, свидетельствует тот факт, что фильм собрал в прокате 140 млн долларов (при бюджете в 12 млн). А вот наш зритель оказался равнодушен к национально-буржуазным интернет-рефлексиям и положил в карман продюсерам всего 331 тыс. долларов. Оно и понятно: среднему российскому обывателю до сытой и комфортной австралийской жизни, позволяющей заниматься всякого рода самокопанием и личностным ростом, так же далеко, как и ВВП России до ВВП Зелёного континента. А вот почему фильм называется «Лев», хотя в нём нет ни одного животного из семейства кошачьих, — это загадка для тех, кто всё-таки решится посмотреть этот не самый плохой образец современной мелодрамы. Ответ будет в самом-самом конце ленты. Транспортные новости российских мегаполисов и мировых столиц ищите в нашем разделе ГОРОД, лучший фото и видео контент на нашей странице в Instagram Семён Карабанов