Комитет ООН рассмотрел обращение о депортации из Франции чеченских беженцев

Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации рассмотрел направленную французскими правозащитными организациями Habitat-cité и Comité Tchétchénie ноту о недопустимости депортации чеченских беженцев из Франции. В составлении документа участвовали юристы и волонтеры Центра защиты прав человека "Мемориал".


Авторы ноты отмечают, что отношение французских властей к чеченским беженцам, ранее благожелательное, изменилось после терактов, совершенных исламистскими радикалами в редакции журнала Charlie Hebdo и центре Bataclan в 2015 году, и в особенности в 2020 году, после столкновений между выходцами из Чечни и Северной Африки в Дижоне предположительно из-за нападения на чеченского подростка, и убийства учителя Самюэля Пати выходцем из Чечни Абдуллахом Анзоровым в пригороде Парижа.


Также важную роль сыграло принятие в 2017 году "Закона об укреплении республиканских принципов", который наделил министра внутренних дел страны правом устанавливать слежку за теми, кого подозревают в создании угрозы госбезопасности и общественному порядку, а также принимать меры по пресечению отношений и связей, считающихся опасными. При этом критериев понятий "угрозы" и "опасных связей" не установлено, а механизмов для оспаривания полицейских мер не существует.


Так, подозрительными могут быть объявлены приветственные рукопожатия, бытовая и материальная помощь участникам своего тейпа и т.п. – подобные факты становились материалами в досье о лишении статуса беженца.


В ноте отмечается, что после 2015 года власти начали практиковать составление на чеченских беженцев конфиденциальных досье, с содержанием которых сами их фигуранты не могли ознакомиться. В таких досье часто содержатся расплывчатые сведения, например, об "активном участии" в "радикальных исламистских сетях", или не соответствующая действительности информация.


В последние годы Франция депортировала десятки чеченских беженцев, в том числе тех, кто ранее боролся за независимости Чечни или уже пострадал от режима Рамзана Кадырова, игнорируя риски, которым они подвергаются в России.


Правозащитники призвали ООН напомнить Франции о необходимости защиты и обеспечения безопасности меньшинств, отменить этнические критерии в борьбе с терроризмом и создать орган, который мог бы рассматривать жалобы на злоупотребления административными мерами. Кроме того, они, апеллируя к исключению России из Совета Европы и признанию российского режима террористическим в резолюции ПАСЕ, просят напомнить Франции об установленном международным правом запрете высылки в страны, где им грозит жестокое и унизительное обращение.



При депортации просившего политическое убежище Дауда Мурадова власти Франции передали российским официальным органам полученные от Мурадова конфиденциальные сведения о нем, его родственниках и помогавших ему правозащитных организациях. Мурадов по прибытию в Россию был немедленно задержан, подвергался пыткам и умер при невыясненных обстоятельствах, находясь в заключении в Чечне. На момент смерти ему было 19 лет.
Магомеда Гадаева, который был свидетелем по делу о пытках в правоохранительных органах Чечни, выслали в Россию, несмотря на запрет Национального суда Франции по вопросам предоставления убежища, где он был похищен чеченской полицией, помещен под стражу по сфабрикованному обвинению в хранении оружия и затем приговорен к 18 месяцам колонии строгого режима после несправедливого судебного разбирательства.
Джахар Ойсаев получил статус беженца в 7-летнем возрасте вместе со всей его семьей по прибытии во Францию. В 2019 году этот статус у него был отозван на основании подозрения в радикализации во время учебы в колледже. Однако молодой человек никогда не был объектом какого-либо преследования со стороны правоохранительных органов, а доследственная проверка в отношении Ойсаева не привела к возбуждению дела. В феврале этого года суд приостановил решение министерства внутренних дел о Ойсаева.
В сентябре этого года Европейский суд по правам человека вынес решение по жалобам двух беженцев из Чечни на решения французских властей об их депортации в Россию. Суд счел, что в обоих случаях была нарушена статья 3 Европейской Конвенции по правам человека, устанавливающая запрет пыток и жестокого и унижающего человеческое достоинство обращения, – такому риску заявителей подвергает депортация.