К 90-летию академика Виктора Ильичёва: Учёный и кинодокументалистика

Научно-популярный фильм «Хроника морских исследований» был снят в 1990 году видеостудией «Наука в СССР» (ныне — «Наука-Видео»). В основу фильма легла экспедиция на научно-исследовательском судне «Академик Александр Виноградов». Автор сценария и режиссёр-постановщик Людмила Стржижовская спустя 32 года поделилась своими воспоминания о работе над фильмом и о своём знакомстве с академиком В.И. Ильичёвым, первым директором Тихоокеанского океанологического института ДВО РАН, теперь носящим его имя, информирует «Тихоокеанская Россия», ТоРосс.

Людмила СТРЖИЖОВСКАЯ

ЗА КАДРОМ «ХРОНИКИ МОРСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ»

О том, что академика Виктора Ивановича Ильичёва уже нет с нами, я узнала только через несколько лет после его ухода. И то случайно. Услышала и ахнула. И не поверила. Как же так? Насколько я его помнила, он был полон сил, энергии, планов. Да и возраст-то… Шестьдесят с небольшим – это для любого человека всего лишь зрелость, а для учёного – просто ничто. Первая мысль: «Проклятые девяностые!» Скольких людей мы в те годы похоронили, таких же талантливых, обаятельных и мудрых, не проживших свой полный век в это смутное и трагическое для страны, особенно для науки время! А потом вспомнила нашу с Виктором Ивановичем предпоследнюю встречу в сентябре 90-го. К сожалению, в стенах владивостокской больницы, где его обследовали кардиологи…

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой всё особое, своё,
и нет планет, похожих на неё…

Думаю, что Виктор Иванович, большой любитель поэзии, знал и эти стихи Евгения Евтушенко. Он вообще легко ориентировался в поэзии. Ну может быть, немного меньше, чем в своих любимых воздушных пузырьках, существующих в океанских водных просторах, о которых мог говорить долго с придыханием и восторгом.

Виктор Иванович Ильичёв и сам был огромным человеческим пространством, не схожей ни с кем большой Планетой. Но это я поняла потом, после окончания съёмок фильма «Хроника морских исследований». Именно эти несколько недель, проведённые на научно-исследовательском судне «Академик Александр Виноградов» в ежедневном общении с Ильичёвым и его командой, позволили мне сейчас говорить о нём стихами.

Как же началось наше знакомство? И что осталось за кадром нашего фильма, заказчиком и «спонсором» которого был академик, вице-президент АН СССР Виктор Иванович Ильичёв? Попробую вспомнить и рассказать. Ведь этими воспоминаниями я оживляю человека и его памятный образ.

Москва. Июль 1990 года. Я только что благополучно сдала заказчику очередной заказной документальный фильм и надеялась слегка отдохнуть от трудов праведных хотя бы на даче. Но, как говорится, «мы предполагаем, а Бог располагает». Не успела я с утра войти в двери нашей видеостудии «Наука в СССР», как меня позвала наша директор.

— А не хочешь поехать во Владивосток? – спросила она, и глаза её как-то хищно блеснули, вызвав у меня небольшую тревогу.
— А что там, во Владивостоке-то? – осторожно поинтересовалась я.
— А там полнометражный документальный фильм! – со значением, но очень весело сообщила начальница, потом заглянула в записи и пояснила:
— Это Тихоокеанский океанологический институт и его директор академик Виктор Иванович Ильичёв. У них, океанологов, там какая-то очередная экспедиция в Тихий океан, и он хочет, чтобы их работа, научные исследования в океане были полноценно показаны в фильме. А мы этот фильм ещё и на английский переведём, чтобы Ильичёв за границей показывал на всяких конференциях. Ну как?

Я глубоко задумалась. Командировка предполагала моё отсутствие дома как минимум месяц. Плохо. Это с одной стороны. А с другой – может действительно осуществится давнее желание побывать в Приморье, в неизведанном мною Владивостоке, да ещё оказаться в океане на настоящем научно-исследовательском судне! Мечта! Ах, море-море!… Да и гонорар за будущую работу моей семье не помешает.

Уже вечером я позвонила заказчику-академику на московскую квартиру, поскольку он находился по своим делам в столице. Подошла к телефону его жена. Голос мягкий, весёлый, располагающий. Я представилась, она в ответ тоже, как-то весело и даже озорно: Муза Васильевна. «Муза? – восхитилась про себя я. – Здорово! Какое редкое и удивительное имя!» И подумалось: «Если с тобой ежеминутно рядом Муза с большой буквы, ты должен, нет, просто обязан постоянно быть в творческой форме». Муза Васильевна передала трубку Виктору Ивановичу. Усталый, но доброжелательный баритон академика объяснил мне, что завтра они с женой улетают в родной город, и он меня ждёт уже там, чтобы подробно обсудить наш общий будущий проект. Назвал примерные сроки выхода экспедиции в море и получалось, что я должна была поторопиться в наших с кинооператором сборах.

Когда я бралась за подготовку очередной телепередачи или документального фильма, меня в первую очередь всегда интересовал вопрос, а с какими людьми меня сведёт в этот раз судьба? Ведь результат моей работы будет зависеть от них, будущих героев документального кино, от их профессионализма, убеждений и собственного характера. И конечно, от личности Первого лица, то есть от их руководителя, от того, что он сам представляет и какую команду собрал. В данном случае первым лицом был директор Тихоокеанского океанологического института Дальневосточного отделения Академии наук СССР и председатель Президиума ДВО АН СССР академик Виктор Иванович Ильичёв.

…Я шла по центральной улице Владивостока — Ленинской к дому №50, где располагался Президиум Дальневосточного отделения и где меня ждал Виктор Иванович. Шла с огромной надеждой, что он мне понравится, иначе работать будет сложно. И мои надежды оправдались с первых же минут. Из-за стола просторного кабинета мне навстречу поднялся невысокий человек с удивительно обаятельной улыбкой. Типичная внешность русича: хочешь – рабочего, хочешь – крестьянина. Одет не «по протоколу», просто, по-летнему. И это было мною засчитано, как очко в его пользу. Русые с проседью пряди волос небрежно свисают на высокий лоб. Всё обычно. Но глаза! На меня с приветливой лёгкой улыбкой смотрел человек, взгляд которого без слов многое рассказывал о его обладателе. И был этот взгляд многогранен: умный и проницательный, мягкий и жёсткий одновременно, доверчивый и настороженный, весёлый и ироничный. Искры прыгали в светлых глубинах глаз. И я читала в них: «Посмотрим, чего ты стоишь».

Беседа началась. Виктор Иванович был собран и по-деловому ввёл меня, ничего не смыслящую в океанологии, в курс проблем и задач экспедиции. Я только успевала строчить в своём блокноте. Отвечая на мои вопросы, коротко и очень конкретно академик объяснил, что хотел бы видеть в фильме. Концепция его была мне предельно понятна. Но имея разный опыт взаимоотношений с заказчиками, я сразу же задала важный для своей будущей работы вопрос:
— Я должна буду отчитываться перед Вами за все свои замыслы и согласовывать планы съёмок?
Виктор Иванович улыбнулся:
— Да нет, не нужно. Я же ничего не понимаю в вашей работе. Но по поводу всех проблем, которые у вас возникнут, обращайтесь. Всегда помогу.

Я вздохнула про себя с огромным облегчением. Ах, как это было важно услышать! Воистину «служенье муз» не только не терпит суеты, но ещё и не выносит давления со стороны. И я порадовалась, что встретила умного и понимающего человека. Спустя какое-то время ко мне придёт открытие ещё одной неожиданной черты академика Ильичёва: оказывается, его интеллигентность включала в себя ещё и тихую природную застенчивость….

Но вот наша беседа постепенно перетекла на другой уровень. Виктор Иванович заочно представил тех своих сотрудников, с которыми мне придётся иметь дело по ходу съёмок. Я не выдержала, спросила, а как он может коротко охарактеризовать свою команду? Конечно, я приготовилась услышать в ответ нечто положительное, но важно было увидеть, как он это скажет. Академик засветился, заулыбался. Поменялся даже голос.
— Лучшая! – ответил он горячо. И добавил: — Со многими я работаю много лет. Вы с ними познакомитесь и сами убедитесь, что я ничего не преувеличиваю.

Он оказался прав. С этими людьми, сотрудниками Тихоокеанского океанологического института мы с оператором Валерием Рекутом действительно скоро подружимся и будем с удовольствием работать, накапливая на видеопленке важный, очень интересный, а порой и эксклюзивный материал, повествующий о «риске и романтике» учёных, о повседневных научных исследованиях команды академика Виктора Ивановича Ильичёва.

И работа началась. Корабль через пролив вышел в Японское море. «Вода-вода, кругом вода…» Я вдыхала морской воздух и вспоминала песню Визбора, в которой он бросал с крутого бережка камешки в проливе Лаперуза. Вот и я с проливом познакомилась! А Виктор Иванович с сотрудниками был занят подготовкой к испытаниям разработанного учёными и инженерами ТОИ принципиально нового и более совершенного акустического модуля. Хотелось первых интервью.

— Мельчайшая ошибка или недоработка, недоделка на берегу при подготовке – это провал всей работы системы, – сказал мне Виктор Иванович. – И то, что сейчас исследуется, тема закрытая. Наши подробные комментарии в этом случае для съёмок в фильме исключаются.

А завлабораторией, в которой был создан модуль, Владимир Александрович Щуров иронично добавил:
— И вообще, это плохая примета – рассказывать о чём-то до конца испытаний.

Я вздохнула. Что ж тут непонятного? В то утро, когда модуль опускался в морские глубины, а мы с Валерием работали, я успевала наблюдать за Ильичёвым. Наверное, больше никогда я не увижу Виктора Ивановича таким напряжённым и сосредоточенным. Да и просто – нервничающим. Он молча, не двигаясь, сидел у борта и не спускал глаз с работающей команды. Мы же с оператором понимали, что присутствуем при испытании чего-то очень важного, скорее всего, необходимого для обороны страны, за что в первую очередь отвечает головой директор ТОИ академик Ильичёв. Вся эта история с испытанием модуля неожиданно получит драматургически беспокойное продолжение, бессонную ночь для участников испытаний, включая директора, и благополучное её завершение, о чём и будет рассказано в нашем фильме.

А во все последующие дни Виктор Иванович был весел и доступен. Мы виделись каждый день, и каждый раз он интересовался, не нуждаемся ли мы в чём-то? Нет, не нуждаемся, — отвечала я. И только спрашивала в очередной раз, когда смогу взять у него интервью и когда мы сможем провести съёмки непосредственно с ним?
— Немного позже, – миролюбиво отвечал он и улыбался, – вот только разберусь с неотложными делами…

Я уже знала от сотрудников, что Виктор Иванович Ильичёв в начале семидесятых приехал из Сухуми во Владивосток в только что открытый там Тихоокеанский океанологический институт и что с ним в Приморье с берегов Чёрного моря переселилась группа таких же молодых и амбициозных сотоварищей, которые ему поверили и во всём доверились. Я спросила однажды одного из таких верных ему сотрудников, начальника экспедиции Льва Федосеевича Бондаря, а как бы он одним словом охарактеризовал своего шефа? Лев Федосеевич просиял и молча поднял в воздух большой палец. А потом всё же произнёс уважительно и искренне :
— С ним очень интересно работать.

Да лучшей характеристики и не найдёшь! А ещё мне говорили, что Виктор Иванович умеет дружить. А это – талант особый и редкий. И уверяю вас, им обладает далеко не всякий….
И вот наступил день, когда Виктор Иванович сдался нам для съёмок. Мы сидели у него в каюте, и я с интересом слушала его рассказ о себе, о своей жизни, смеялась вместе с ним, когда он с самоиронией рассказал, что не получил в школе золотую медаль, потому что в выпускном сочинении, которое написал в стихах, в каком-то предложении допустил ошибку, написав не «о Сталине», а «об Сталине». Правила вручения золотых медалей в послевоенной стране были жёсткие.
Он с азартом рассказывал о своей возникшей с юных лет неукротимой любви к стихии воды и её тайнам. И о том, что, по его выражению, «неплохо плавал», став однако в 1949 году рекордсменом страны по баттерфляю, уж не говоря о многочисленных победах в городских и региональных соревнованиях по другим видам. А это и кроль, и брасс, и тот же любимый баттерфляй. Говорил Виктор Иванович о своей любви к поэзии и песням бардов, вспоминая студенческие походы. А я думала: «Какой же он романтик!» наблюдая его помолодевшее от этих воспоминаний лицо и светящиеся глаза. Может быть поэтому, уже собирая в Москве снятый материал, мне очень хотелось наполнить фильм этой самой романтикой, песнями о море, о радостях и печалях моряков, о работе океанологов, тем более, что в команде Ильичёва был собственный талантливый бард. И как оказалось, я угадала – это Виктору Ивановичу в фильме очень понравилось….
А он продолжал нам с оператором рассказывать, как, несмотря на выгодное распределение в столицу после окончания вуза, увёз свою Музу в южные морские дали, где всё нужно было начинать сначала. И это получилось. Академик то смеялся, то становился серьёзным, то смущался, то становился заинтересованным и сам задавал вопросы. Время разговоров и самой съёмки пролетело незаметно.

Уже в сентябре, когда сценарий фильма был готов, я полетела в Приморье показывать его Виктору Ивановичу для утверждения. Но Муза Васильевна сообщила, что он в больнице, проходит очередное обследование. Разумеется, я понеслась в больницу. Виктор Иванович был невероятно смущён моим появлением и успокоил меня, что мол нет — нет, не болеет, а просто так… немножко врачи взялись подлечить… Нам было о чём с ним поговорить. Но вот только во время разговора в палату зашла врач с каким-то листком в руках:
- Виктор Иванович, Вам телеграмма из Москвы.
И она положила на стол эту телеграмму, на которой красными буквами выделялась крупная надпись – «Правительственная». Вот тут уж смутилась и я, внезапно осознав уровень человека, с которым общалась всегда просто и на равных. А Виктор Иванович опять стал серьёзен и к сожалению, прервал нашу встречу.

…Мы летели в Москву с ним в один день. Знать бы заранее, можно было и не прилетать во Владивосток, где днём раньше в очередное плавание уходил полюбившейся мне корабль «Академик Александр Виноградов», а с ним и мои новые друзья, дружная и талантливая команда академика Виктора Ивановича Ильичёва. Пройдёт пара недель, и он, опять будучи в Москве, приедет к нам в студию принимать фильм. И будет смотреть его без единого комментария, молча, не отрывая глаз, а потом по-доброму просто скажет «Спасибо» и улыбнётся…

Как же много мы теряем, когда уходят лучшие из лучших! И разве мы всё можем рассказать о них?

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?