Сергей Микель: Балет не теряет актуальности
Сергей Микель – молодой белорусский хореограф. Ученик легенды белорусского балета Валентина Елизарьева. За три года после выпуска из Музыкальной академии поставил три больших спектакля в Белорусском государственном музыкальном театре: «Вишневый сад», «Титаник» и «Джеймс и Персик-великан», а в сентябре этого года представил балет «Пер Гюнт» в Большом театре оперы и балета.
Его работами восхищаются опытные балетоманы, но звездного апломба в нем совсем не наблюдается. Родился Сергей в небольшом местечке Слобода Миорского района. Учился в Верхнедвинской школе искусств, танцевал в хореографическом ансамбле «Лялькі». Поступил в культуры и искусств, а потом – в Белорусскую государственную академию музыки. Интеллетуальный и интеллигентный собеседник, Сергей Микель вгостях у журнала .
– Постановка балета «Вишневый сад» в Музыкальном театре – ваша дипломная работа, после чего в 2017-м вы были приглашены в один из крупнейших театров Беларуси в качестве балетмейстера-постановщика. Это очень красивое начало профессиональной карьеры. Как получилось осуществить защиту диплома на такой серьезной сцене? Почему именно Антон Павлович Чехов?
– В Белорусской академии музыки балетмейстер-постановщик учится пять лет (правда, сейчас уже четыре года): весьма серьезно, у очень крутых педагогов. Дипломная работа у будущих балетмейстеров, хореографов – это полноценный двухактный либо два одноактных балета. Также это может быть концерт, состоящий из хореографических номеров, либо постановка танцев в нескольких оперных спектаклях или опереттах. В общем, достаточно объемно и серьезно. На четвертом курсе, обдумывая свой диплом, я как раз перечитывал Чехова и очень четко внутренне ощутил, что «Вишневый сад» – вполне балетная история, которая может быть поставлена не только в драматическом театре, но и в музыкальном. Потом, когда начал разрабатывать сюжет, драматургию, возникла идея соединить в спектакле музыку Свиридова и Чайковского. Свои наработки я показал Валентину Николаевичу Елизарьеву, который был моим профессором, и спросил, как он смотрит на идею поставить такой спектакль в Музыкальном театре. Получил одобрение, после чего состоялся разговор с тогдашним директором театра Александром Евгеньевичем Петровичем, он также поддержал. И началась работа с замечательным композитором Олегом Ходоско, который профессионально скомпилировал классическую музыку, а также написал несколько собственных музыкальных фрагментов.
– Вы сказали, что педагоги у вас были очень сильные. Расскажите о них.
– Легендарный хореограф Валентин Николаевич Елизарьев, известный оперный режиссер Маргарита Николаевна Изворска-Елизарьева, такие звезды балета, как Ольга Александровна Лаппо, Нина Николаевна Дьяченко, Виктор Владимирович Саркисьян. Опыт общения с мэтрами дорогого стоит. Мы хорошо усвоили слова, которые Елизарьев произнес на самых первых занятиях: он говорил, что важно постоянно двигаться и не останавливаться на успехах, на достигнутом. Один спектакль по- ставил – хорошо, но надо принять это как определенный этап в жизни и идти дальше. Постоянно думать, сочинять, ставить, набивать руку. Именно «набивание руки» очень важно, это одна из аксиом, которую необходимо держать в уме каждому постановщику. Художник должен всегда находиться в поиске, а его мысли должны быть натренированы. Это действительно постоянный тренаж, не только физический, но и интеллектуальный, мозговой. Курс по истории искусств у нас вела Марина Владимировна Тараканова, она работает также в Национальном художественном музее. Она много внимания уделяла изобразительному искусству, учила нас видеть художественное полотно, проводила параллели, учила находить ключи, чтобы понять посыл художника, рассказы вала о перспективе, композиции, цвете в живописи. Сегодня представление о таких тонких вещах очень помогает мне при создании мизансцен в спектакле.
– А какие у вас отношения с музыкой и литературой?
– Занятия музыкой давно присутствуют в моей жизни. Когда учился в колледже, играл на баяне и сдавал экзамен на этом инструменте. В академии были обязательные занятия музыкой, я изучал фортепиано. Что касается литературы, при подготовке спектакля я много работаю с литературными источниками и архивами. Так было, например, при подготовке балета «Титаник» на музыку Олега Ходоско для Музыкального театра. Когда ставил балет «Пер Гюнт» для белорусского Большого театра, прочитал и заново перечитал почти всего Генрика Ибсена. В его пьесах очень сильны женские образы, несмотря на то, что они уходят на второй план по сравнению с мужскими. «Кукольный дом», «Бранд», «Пер Гюнт», «Столпы общества»… Это очень помогло в создании, к примеру, образа Сольвейг в «Пер Гюнте», который хотелось сделать глубоким, убедительным. С удовольствием читал сказки и
рассказы Роальда Даля, когда готовил детский спектакль «Джеймс и Персик-великан». Его произведения для детей невероятные, жалею, что познакомился с ними только сейчас и что в моем детстве их не было.
– Насколько актуальны классические литературные произведения на сцене сегодня? Например, Генрик Ибсен и его «Пер Гюнт»…
– Да, действительно, Ибсен писал для своих современников и был актуален для них. Но, на мой взгляд, за сто с лишним лет ничего не изменилось в чело- веке. Скажу даже больше, мы читаем античных философов и видим, что ничего не измени- лось в психологии человека и с тех пор. Но спектакль «Пер Гюнт» мы все-таки в некоторой степени осовременили: поместили героев в ту среду обитания, которая близка современному зрителю и которую он может легко считать. Сценографию и костюмы делала художник Любовь Сидельникова. Отсылки к современному веку технологий можно увидеть, например, в сцене с троллями, в сценографии присутствуют какие-то трубы, коммуникации, на экранах – компьютерные платы и т. д. Ну а по сюжету ничего не нужно было переделывать, все на поверхности, все читаемо: молодой человек в поиске себя. При этом я его не поэтизирую, не возношу на пьедестал. Я бы сказал, что для меня он почти антигерой. Если его попытаться охарактеризовать и провести черту, справа от которой плюсы, а слева – минусы, последних будет больше. Это и про ответственность, и про привязанность, и про отдачу и самоотдачу.
– Часто ли вы, в отличие от вашего героя, возвращаетесь домой, к истокам?
– Какое-то время назад мне казалось, что для меня это необязательно. Но сейчас прихожу к тому, что для меня это все-таки место силы. Вместе с взрослением я это все больше понимаю и начинаю ценить. Однако больно думать, что места малонаселенные вымирают, что через какое-то время они будут заброшенными. Интересно, что природа сразу берет свое: деревья, травы, мхи наступают… В самых неожиданных местах можно увидеть лесных животных. Мама недавно рассказывала, что ее соседка, возвращаясь из леса после сбора грибов, увидела медведя, спокойно переходящего дорогу. А моя тетя, которая живет с бабулей в другой небольшой деревушке, сфотографировала рядом со своим домом зубра.
– Вы не планируете поставить спектакль на белорусскую тему, может быть, на основе народных сказок или легенд?
– Я надеюсь, что смогу осуществить свою давнюю мечту – поставить на сцене «Батлейку», небольшое произведение нашего белорусского композитора Виктора Помазова. Оно очень яркое, запоминающееся, основанное на белорусском фольклоре. Мне хотелось бы на эту тему сделать полнометражный балет.
– Как приходит вдохновение к художнику? Согласны ли вы, что любой артист, художник напоминает оголенный нерв, через него проходит информация, которую он принимает, перерабатывает и отдает – почти как антенна?
– Вдохновение не стоит сидеть и ждать, оно появляется в работе, в зале. Только так… Это 100 процентов. Что касается второй части вопроса, да, хореографу, режиссеру постановщику необходимо пропускать через себя и быть антенной, проводником, я думаю, по-другому невозможно. С артистами немного сложнее, здесь вопрос в том, насколько погружается исполнитель в работу, насколько он готов к сотворчеству.
– Согласны ли вы с мнением, что сегодня балет все больше приближается к спорту, а духовная составляющая постепенно исчезает?
– Это не совсем так. Конечно, некоторые постановщики стремятся удивить зрителя какими-то цирковыми взлетами, поддержками, невероятным темпом, чтобы артисты после каждого номера едва приходили в себя. Но это не правило. Я к этому не стремлюсь, мне хочется, чтобы артист раскрылся не только как исполнитель техники, но и как актер. Например в «Пер Гюнте» есть партия Озе, очень насыщенная и построенная на игре драматической, которуюисполняют ведущие балерины театра. Там очень важно актерское мастерство.
– Искусство балета сейчас на взлете или наоборот, на ваш взгляд?
– Балет не теряет актуальности. Но важно, насколько театр готов искать нового зрителя, насколько его курс ориентирован на нового зрителя. Насколько театр готов вкладываться в какие-то экспериментальные вещи, искать другой способ подачи информации, просчитывать современное зрительское восприятие. Когда я разговариваю с артистами о сов- ременном танце, отмечаю, что красива не только линия классическая, выработанная веками в балете, но и в каком-то заломанном движении, нестандартном есть своя красота, в завернутой сокращенной стопе есть своя эстетика, специфическая, но она есть. Возможно также, что для современных постановок надо искать какие-то другие пространства, неординарные, которые можно использовать и куда с интересом пойдет новый зритель.
– Всем людям, которые выступают – неважно, с каких трибун: со сцены или на телевидении, в печатных СМИ и т. д., – нужна публика, и любому важна оценка его выступлений. Даже тому, кто говорит, что для негоглавное самовыражение. Никому не хочется быть непонятым. Насколько вам важна оценка?
– Важна, она важна для всех. Лукавят те, кто говорит, что им не нужна эта оценка. Может быть, не столько вербальная, когда мне перечисляют плюсы и минусы постановки. Гораздо важнее зрительское восприятие. Я не понимаю свой спектакль, когда не чувствую зрителя и его восприятие здесь и сейчас. На своих спектаклях я, как правило, нахожусь в зале, чтобы ощутить атмосферу, видеть и слышать, как реагирует зритель в финале каждого акта и в финале спектакля. Для меня это очень ценно и, наверное, похоже на наркотик. А если серьезно, оценка важна, потому что она способствует дальнейшему движению и развитию.
– За постановку балета «Вишневый сад» вы получили Национальную театральную премию.
– Эта также оценка, которая важна, без ложного пафоса. Потому что конкурсы, где обычно я представлял небольшие миниатюры, – это одно, а когда оценивается высоким жюри большой спектакль – это другая история.
– Какое место занимают ваши спектакли в репертуаре Музыкального театра, где вы служите уже более трех лет?
– До пандемии мои спектакли были представлены на сцене театра каждый месяц. Сейчас, после нескольких месяцев простоя, все постепенно возвращается в свою колею. Спектакли вывозились и на гастроли. В прошлые годы мы ездили с «Титаником» не только по Беларуси, но и в Россию, Литву, Латвию. Были полные залы, принимали очень хорошо. В мае нынешнего года планировали показать «Вишневый сад» в Прибалтике, но не сложилось. В театре идут детский спектакль «Джеймс и Персик-великан» и мюзикл «Летучий корабль», где есть моя хореография.
– Раньшетеатр был трибуной. Если спектакль делался месяца два, считалось, что авторы мгновенно отвечают на актуальные вопросы. А сейчас все можно увидеть онлайн. Какова функция театра сегодня?
– Театр – это не про клиповое мышление, не про поток сознания, новостей, информации. Если делать спектакль на определенную тему, ставить задачи, это история, конечно же, не однодневная. Думаю, что театр помогает человеку сконцентрироваться на определенных вещах, оградиться от потока сиюминутной информации и, может быть, даже побыть наедине с собой, как бы парадоксально это ни звучало. Театр должен пробуждать в зрителе жажду мыслей и побуждать его разобраться в себе, ситуации. И если, выйдя из зала, какое-то время человек находился под впечатлением, задумался, значит, театр свою задачу выполнил. Это про духовность и развитие, про человека и культуру.
Подготовила Ольга Савицкая
Текст gorodw.by