«Мне не нравится эстетизация быдложанра»: Алексей Федорченко – о «Новом Берлине», планах на Австралию и повальном увлечении девяностыми
В этом году екатеринбургская кинокомпания «29 февраля» отмечает свое 20-летие. В честь этого события в Доме кино в течение месяца зрителям бесплатно показывали фильмы, которые студия выпустила за этот период. Основатель проекта, известный уральский режиссер Алексей Федорченко в интервью для ЕАН, приуроченном к дню рождения киностудии, рассказал о фильмах и проектах, освоении новых континентов и романтизации бандитской жизни девяностых в кино.
- Давайте подведем итоги. Как прошло мероприятие? Как его восприняла публика, сколько пришло людей?
- Для нас это было очень важное мероприятие. Мы хотели устроить праздник городу, но в первую очередь устроили его себе. Дело в том, что мы ни разу не смотрели на себя со стороны. И вот первый раз за 20 лет решили это сделать. Мы показали зрителю большую часть своих фильмов, их оказалось почти 50.
Известный режиссер бесплатно покажет свои фильмы в Екатеринбурге
Чему-то мы удивились, о чем-то поностальгировали. Для меня лично это было очень важно. Что-то я успел забыть за эти годы и увидел, что мы сделали очень много за 20 лет. У нас есть в планах отдельно провести день премьер, потому что с того момента, как мы составляли программу, у нас накопилось много работ. Это и художественные, и документальные работы, и пилоты двух анимационных сериалов, которые мы запустили – кстати, первые в Екатеринбурге.
- Автором одного из анимационных фильмов кинокомпании «29 февраля» стал известный в Екатеринбурге художник Алексей Рыжков. Расскажите об этом фильме, пожалуйста?
- Фильм называется «Башня-Барабашня», работа над ним еще не завершена и потребует пары месяцев. В рамках празднования 20-летия мы представили трейлер, потому что не успели закончить фильм к юбилею. Это картина по рисункам Алексея Рыжкова, он сам выступает режиссером.
- Над чем вы сейчас работаете?
- Буквально накануне мы закончили новый фильм, который мы завтра покажем на нашем вечере, посвященном юбилею кинокомпании в Доме кино (беседа состоялась 28 февраля, речь о юбилейном показе в Доме кино, назначенном на 29 февраля - прим. ЕАН). Картина называется «Новый Берлин», это уже третий фильм очень редкого жанра «Найденные пленки», который почти нигде в мире не встречается, после «Первых на Луне» и «Больших змей Улли-Кале». Это необычный жанр, который позволяет много работать с документами, но в результате мы создаем именно игровое кино.
Кроме того, я закончил работу над документальным альманахом, который называется «Под ногами». Еще мы пишем, по крайней мере, три новых сценария – два игровых и анимационный.
- Ранее в интервью вы говорили, что интересуетесь темой Шигирского идола и хотели бы снять о нем фильм. Удалось ли начать работу над этим проектом, может быть, есть уже какие-то наброски?
- Мне очень нравится история Шигирского идола, это уникальный артефакт, один из главных артефактов России, не только нашего города. И я ищу сейчас достойное воплощение для его истории. Делать что-то с бухты-барахты не хочется, к этой теме нужен правильный подход.
- Более мистический или исторический?
- Исторический подход пока достаточно сложно использовать, ведь идол появился при цивилизации, которая жила здесь задолго до нас, даже до чуди. Он старше египетских пирамид на 6 тыс. лет. Шигирский торфяник – уникальное место, а еще есть Горбуновский торфяник под Нижним Тагилом, где, видимо, также присутствовала та же цивилизация, но чуть ранее. Он на 5-6 тыс. лет моложе Шигирского. Коллекция, связанная с этими находками, удивительная тем, что в запасниках музея хранятся две глиняные таблички с протошумерской клинописью. Как они смогли попасть на Урал - непонятно.
- Да, историкам предстоит много работы. Но ведь кинематографистам отсутствие фактов может быть даже на руку – больше свободы творчества.
- Наоборот, чем больше фактов, тем лучше. Когда начинаешь копать какую-то тему, то факты становятся главнее любого вымысла. Когда мы работали над «Ангелами революции», мы нашли столько фактов, что хватило бы на 10 таких картин, и каждая бы отличалась от других стилистически.
- Раньше в Екатеринбурге оплотом авторского кино был «Салют». Сегодня эту роль частично взял на себя Дом кино, но все же что делать зрителю в Екатеринбурге, у которого есть запрос на такое кино?
- «Салют» нужно возвращать, потому что его закрытие - это убийство, совершенно ничем не обоснованное преступление. «Салют» был единственным кинотеатром, который приносил деньги в нашем городе, и вдруг его ликвидировали. С какой стати – непонятно, кому он мог мешать? Это очень плохо, и я думаю, что он еще вернется.
- Давайте поговорим о Свердловской киностудии. В 2021 году вы заявляли, что рады ее возрождению, но не особо верите в успех и востребованность. Изменилось ли ваше мнение за два года?
- Нет, я до сих пор сомневаюсь в будущем киностудии и пока не вижу, в какую сторону она развивается. Но тот факт, что она оживает, сомнению не подлежит. Там снимается уже второй или третий фильм, работает школа кинематографа. Если раньше от нее шел негатив, то теперь идет позитив. Про качество ничего пока сказать не могу, потому что фильмов не видел, но то, что предпринимаются усилия, это несомненно.
- В 2006 году вышел единственный пока в вашей карьере сериал – «Похищение воробья». Сегодня сериалы уже перестали быть «мылом», туда идут серьезные режиссеры. Вы не задумывались вернуться к этому формату?
- Я не зарекался никогда, что не буду больше снимать сериалы, просто тогда я почувствовал, что это не совсем мой формат. Он для меня слишком большой: мне кажется, что любой сериал – это растянутый фильм. Мне скучно. Когда каждая серия – это отдельная история, комедия положений – мне нравится. Например, сериалы «Моя прекрасная няня» или «Счастливы вместе» я смотрел с удовольствием. Это правильный подход, когда мы знаем героев и когда история рассказывается внутри одной серии. В случае с «Похищением воробья» как раз-таки каждая серия тоже была самостоятельной историей. Когда же сюжет растягивается, это невозможно смотреть - искусственно все это.
Хотя я мало чего видел, не могу назвать себя экспертом и, возможно, когда-нибудь вернусь к этому формату.
- Второе место после кино в вашей жизни занимает литература. Поделитесь, что вы сейчас читаете?
- Я бы сказал, что не второе место, а первое. Книги были со мной задолго до кино. Сейчас я собираю коллекцию книг репрессированных ученых, уделяя этому по несколько часов ежедневно. Книги присылают мне из разных стран, посылки приходят практически каждый день. Я изучаю эти книги, практически живу в библиотеке и выделить какую-то одну не смогу.
Если все получится, то в Ельцин Центре осенью пройдет выставка моих книг под названием «Расстрелянная книга». Она будет проанонсирована отдельно.
- Сегодня в моде девяностые, в том числе и благодаря сериалам. Как вы считаете, есть ли смысл для кинематографистов обращаться к той эпохе, можно ли там почерпнуть что-то полезное? Или лучше ее не трогать?
- Не нужно что-то трогать, чтобы просто трогать, чтобы запахло. Недавно сняли сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте», говорят: хорошее кино, и против него я ничего не имею. Но тут же начали говорить о том, чтобы снять сериалы про пацанов из 80-х, 70-х. То есть они хотят насаждать быдлостиль. Я этого категорически не приемлю, мне не нравится эстетизация быдложанра. Конечно, могут быть созданы хорошие произведения на эту тему, но не массовые. «Однажды в Америке» - это же тоже про пацанов, только из Нью-Йорка. Но сейчас идет речь о том, чтобы после Казани снять кино про пацанов из Екатеринбурга, например. Везде были пацаны, но это не значит, что про всех них нужно снимать кино. Это попса.
- Продюсеры сейчас жалуются на дефицит режиссеров, потому что кинопродукта производится очень много, есть спрос, но создавать его в нужном объеме некому. Вы заметили такую тенденцию?
- Хороших режиссеров много не бывает, их много и не делают. Здесь также работает золотое правило про десять процентов – и у нас, и в Америке, к примеру. Этого дефицита не может не быть.
Продюсер Игорь Мишин: «История нашего кинематографа никогда не знала такого объема госсубсидий»
- Мы сейчас находимся в некой изоляции от мира. Это может быть полезно для творчества? Потрясения, варка в собственном соку…
- Вряд ли. В таких условиях художественные открытия могут быть сделаны только вопреки, ничего хорошего в нашей изоляции нет. Я уже почти три года никуда не ездил, потому что Европа закрыта, но зато открыт другой мир. В апреле у нас предстоит премьера фильма «Новый Берлин» в Австралии, в Южной Америке нас тоже пригласили на фестиваль, потому что половину картины мы снимали в Колумбии.
Могу сказать, что сейчас из-за отсутствия поездок появилось больше времени для работы, мы очень много сняли за последние три года. Но в целом ничего хорошего в этом нет: мир должен быть открыт, границ не должно быть, я надеюсь, что это скоро закончится.
- Есть же интернет или это все же не то?
- Конечно, интернет – это наше все, я обожаю интернет. С его появлением работа ускорилась примерно в сто раз, он позволяет одновременно заниматься 5-6 проектами. Раньше режиссер был доволен, выпуская один фильм в год, сегодня продуктивность увеличилась в несколько раз, в том числе благодаря интернету. Но, конечно, живое общение никто не отменял.
- Помимо Австралии и Южной Америки, для нас открыты еще страны Азии. Местный зритель от нашего отличается разительно. Как он воспринимает российское авторское кино? К примеру, «Брата» Балабанова?
- «Брата» легко поймет Китай, они знают эту атмосферу и сами прошли через такое.
- А как в Азии принимают ваше кино?
- У меня есть статуэтка Золотой Панды, которую мы получили в Сычуане после показа фильма «Дышать», есть и другие награды. Азия открыта, нужно только этим заняться. К примеру, в Японии «Небесные жены луговых мари» прокатывались под названием «23 девушки священного клана».
Я пока никому не говорил, но сейчас мы с Мариной Разбежкиной работаем над сериалом, который снимали в Китае. Больше ничего рассказать не могу, процесс пока не закончен.
- Люди, которые работают в театрах, отмечают, что зритель изменился за последние три года. Замечаете ли вы перемены в кинозрителе?
- Я имею сейчас возможность наблюдать театрального зрителя, так как сам поставил два спектакля в ЦСД – «Альбом с голубем» и «Как я обманул всех и Бога». Как он изменился, сказать не могу, так как недавно пришел в театр. Что же касается тех людей, которые были на наших показах в течение февраля, то они являются представителями, скорее, старшего поколения - 60+. Меня это немного расстроило, потому что когда кино смотрит молодежь, то фильм воспринимается совсем по-другому. Молодые люди, конечно, тоже смотрят наше кино, но они предпочитают делать это в интернете. В целом же мой зритель не имеет возраста.
Мы работаем над киноязыком,поэтому наши фильмы выходят за рамки жанров. Людям непривычно их сначала смотреть, но надо преодолеть себя, сделать усилие в начале – в первые 5-10 минут – погрузиться, и человека будет не оторвать.