Москва обставила лучшие контрразведки Запада. Такое рассекречивают раз в 100 лет

Его предали, и он провёл восемь лет за решёткой. С успешной карьерой было покончено. Но, несмотря на это, имя разведчика-нелегала Морриса Коэна навсегда осталось в истории мирового шпионажа. Москва обставила лучшие контрразведки Запада. Такое рассекречивают раз в 100 лет...

В 1954 году в лондонском пригороде Райслип поселились торговцы старинными книгами Питер и Хелен Крогер, прибывшие из Новой Зеландии. Семь лет спустя сотрудники британской контрразведки и спецподразделения Скотленд-Ярда, проведя обыск в их скромном одноэтажном доме с мансардой, обнаружили множество спрятанного шпионского снаряжения, мощный радиопередатчик в подвале и антенну, опоясывавшую чердак.

То, что Питер и Хелен были советскими разведчиками-нелегалами Моррисом и Лоной Коэн, британцы узнали лишь годы спустя. Тогда они даже не осознавали, насколько опасных агентов им удалось задержать. А между тем перед ними были одни из тех, кто проник в самое сердце Манхэттенского проекта и передал в Москву сведения об американском ядерном оружии. По некоторым данным, по своей значимости работа Коэнов превзошла даже вклад супругов Розенберг.

Успешная деятельность супругов Коэн прервалась после предательства офицера польской разведки Михала Голеневского, завербованного ЦРУ. В 1960 году он выдал зарубежным кураторам имена советских нелегалов, входивших в Портлендскую шпионскую сеть, добывавшую секреты из командования королевских ВМС. Руководил группой полковник КГБ Конон Молодый, а Коэны обеспечивали ему устойчивую связь с Москвой.

У MI5 не было никаких доказательств шпионской деятельности Коэнов, кроме результатов обыска и информации от Голеневского. Установить, какие именно сведения они передавали в Москву, или доказать сам факт шпионажа не удалось. Молодый взял всю вину на себя и до конца защищал своих связных. Супруги Коэн также стойко хранили молчание. В итоге Конон и Моррис получили по 25 лет тюрьмы, Лона - 20 лет.

В 1965 году в Москве за антисоветскую пропаганду был арестован британский преподаватель русского языка Джеральд Брук. Западная пресса утверждала, что СССР несправедливо осудил за шпионаж якобы обычного туриста. Однако улики против Брука были существенными. У него и его супруги Барбары сотрудники КГБ нашли листовки с антикоммунистическими призывами, спрятанные в упаковке открыток с видами Лондона. Агитационные материалы англичанину передали знакомые из Народно-трудового союза русских солидаристов (НТС) - одной из ведущих антисоветских организаций, связанных с западными спецслужбами. Барбару решили не привлекать к ответственности и выслали на родину. Джеральду назначили пять лет лишения свободы.

К тому моменту шпионские обмены стали устоявшейся практикой. В 1962 году Рудольфа Абеля обменяли на пилота U-2 Фрэнсиса Пауэрса. В 1964 году СССР передал британцам Гревилла Винна, связника предателя Олега Пеньковского, в обмен на Конона Молодого. Тем же, кто обеспечивал связь Молодого с центром, пришлось ждать освобождения ещё пять лет.

В итоге согласовали обмен Коэнов на Брука, а также других британских граждан - Майкла Парсонса и Энтони Лоррейна, осуждённых в СССР за контрабанду наркотиков.

Этот обмен вызвал недовольство британских консерваторов, обвинивших лейбористское правительство Гарольда Вильсона в создании опасного прецедента, когда профессиональных разведчиков меняют на пропагандистов и уголовников. Впрочем, связанный с НТС Брук мог быть более значимой фигурой, чью истинную роль скрывали от общественности.

Коэн не был ни британцем, ни новозеландцем. Он появился на свет 2 июля 1910 года в нью-йоркском Гарлеме в семье еврейских эмигрантов. Его отец до переезда в Америку проживал под Киевом. Мать происходила из Вильно (ныне Вильнюс). Получив степень бакалавра в сфере бизнеса, Моррис поступил в аспирантуру Иллинойсского университета, где примкнул к местной коммунистической ячейке. За это после первого семестра его исключили, объявив персоной нон грата.

Своё образование он завершил уже после Второй мировой войны в Колумбийском университете. К тому времени он уже был разведчиком. Вербовка советскими спецслужбами произошла ещё в период гражданской войны в Испании, куда Коэн отправился добровольцем для борьбы с франкистами. После открытия второго фронта он вновь оказался на европейской войне, дослужившись в армии США до капрала.

Со своей будущей женой Леонтиной (Лоной) Петке Моррис познакомился ещё до войны на антифашистском митинге в США. Она разделяла его коммунистические взгляды, но в своей работе на СССР он признался ей не сразу.

"Прекрасно понимая, что хорошая супружеская пара - это лучший вариант для совместной разведывательной работы, я долго колебался: сказать или не сказать ей о своей тайной связи с Россией. Мы ведь с Лоной совершенно разные: если она - буря, то я - неприступная скала; она бушует, я безмятежен. Там, где она нетерпелива, я снисходителен и спокоен. Она спешит, я - нет. И хотя характером я был её полной противоположностью, для себя я твёрдо решил: чего бы мне это ни стоило, но завербовать её я обязан", - вспоминал Моррис Коэн.

Моррис не ошибся. Пока он воевал в Европе, Лона поддерживала деятельность разведывательной сети. Именно её усилиями были переданы схемы первой атомной бомбы от американского физика Теодора Холла, участника Манхэттенского проекта. В послевоенный период их деятельность временно прекратилась из-за усилившейся в США шпиономании. Затем Коэнам несколько лет довелось сотрудничать с Рудольфом Абелем. Однако, стремясь избежать провала после разоблачения в Британии работавшего на Москву ядерщика Клауса Фукса, в 1951 году супруги навсегда покинули США и спустя три года обосновались в Лондоне под фамилией Крогер.

По возвращении в Москву после восьми лет заключения в британской тюрьме Моррис и Лона занялись подготовкой новых поколений советских и российских разведчиков. За безупречную службу оба при жизни были награждены орденами Красного Знамени. В 1995 году указом президента Коэнам посмертно присвоили звание Героя России.

Последние годы жизни Моррис Коэн провёл в своей московской квартире на Большой Бронной улице, где сейчас установлена мемориальная табличка в честь него и Лоны. Он пережил супругу на три года.

Точное число успешных операций, проведённых Коэнами, неизвестно. Часть из них до сих пор хранится под грифом "совершенно секретно". В одном из последних интервью Морриса спросили, когда станут доступны новые данные об их работе. На что отставной разведчик уверенно ответил: этого не случится никогда.